Я был адъютантом Гитлера. 1937 - 1945 - Николаус фон Белов

Однако самой важной явилась беседа Гитлера с генералом фон Манштейном 17 февраля в Имперской канцелярии. Дело в том, что в первые дни февраля Шмундт побывал в группе армий «А» и подробно говорил с начальником штаба Рундштедта фон Манштейном, а также с его 1а (начальником оперативного отдела) – своим бывшим сослуживцем по 9-у пехотному полку Тресковым. Шмундт убедился, что эта группа армий еще с осени 1939 г. имеет иное представление о первых операциях на Западе, нежели генеральный штаб сухопутных войск. Манштейн неоднократно письменно излагал последнему свою позицию, но Гальдер каждый раз ее отвергал: операции должны вестись по плану ОКХ.

Поскольку Манштейн от своих идей не отступал, Гитлер приказал отозвать его из штаба Рундштедта и назначить командиром формирующегося 38-го армейского корпуса. Эта мера привлекла к себе всеобщее внимание: в ситуации между двумя кампаниями менять начальника штаба одной из групп армий – дело необычное! Тем более что ОКХ в предыдущие недели ничего сообщить фюреру об идеях и предложениях Манштейна не сочло нужным. Шмундт с удивлением принял к сведению параллельный ход мыслей Гитлера и Манштейна, а вернувшись, немедленно доложил фюреру соображения этого генерала и, конечно, вломился, так сказать, в открытые двери. Гитлер был точно так же поражен – правда, в меньшей степени – поведением Гальдера, которому и без того не доверял. Само собою разумеется, узнай фюрер раньше (когда ему самому еще не было ясно направление главного удара) об идеях Манштейна, он сразу вызвал бы его к себе. Теперь эта встреча состоялась в связи с новым назначением Манштейна.

Гитлер велел доложить план Манштейна. План этот полностью совпадал с его взглядами. Ядром плана Манштейна являлся перенос главного направления наступательных операций из полосы группы армий «Б» в полосу группы «А», а вместе с тем введение на этом направлении основных сил танковых и моторизованных дивизий. Теперь Гитлер настаивал на том, чтобы ОКХ немедленно разработало этот перенос.

Попрощавшись с Манштейном, фюрер еще долго разговаривал со Шмундтом, не скупясь на резкие слова по адресу Браухича и Гальдера. Оба эти генерала, говорил он, наверняка станут саботировать осуществление его идей и представлений и крайне затруднять ему работу. Но сейчас он никаких изменений в Главном командовании сухопутных сил предпринимать не хочет, однако обязательно сделает это после наступления на Западе.

Недовольство Гитлера действиями ОКХ получило в ближайшие дни новую пищу. Со всех сторон он слышал жалобы на снабжение и обеспечение вермахта вооружением и боеприпасами и находился под впечатлением, что полностью устаревший генеральный штаб в лице ОКХ занимается этой своей задачей прежними методами в обычном бюрократическом стиле. Поэтому фюрер счел необходимым изменить положение. Антипатия к сухопутным войскам побудила его передать эту задачу гражданскому министру, и он создал имперское министерство вооружения и боеприпасов, дав ему широкие полномочия и указание объединить все соответствующие ведомства и учреждения.

17 марта выполнение данной задачи было поручено генеральному инспектору дорожного хозяйства доктору инженерных наук Тодту. Назначение его произвело в сухопутных войсках эффект разорвавшейся бомбы. При создании министерства и укреплении своего положения Тодту пришлось нелегко. Для того, чтобы найти верный путь и установить доверительный контакт со всеми ответственными инстанциями столь широкого круга деятельности, ему потребовался целый год. 24 февраля мы выехали в Мюнхен. Там Гитлер выступил в «Хофброй-хаузе» перед своими старыми партайгеноссен с речью по случаю 20-летия провозглашения Программы НСДАП. Лейтмотивом его речи была предстоящая схватка с государствами Западной Европы. Фюрер говорил откровенно, не избегая самых резких враждебных выпадов против англичан и упомянув при этом влияние на них евреев.

О своем намеченном на начало марта приезде в Берлин объявил специальный представитель Рузвельта Самнер Уэллес. Он объезжал столицы европейских государств – маршрут его проходил через Рим и Берлин и далее в Лондон и Париж с последующим возвращением в Рим. В Берлине он имел беседы с Герингом, Риббентропом и Гессом, содержание которых диктовал фюрер. Он предписал продемонстрировать американцу крайнюю сдержанность. Пусть говорит сам Уэллес. Отношения Германии с Соединенными Штатами в данный момент хорошими никак не назовешь. Если Уэллес послан с намерением положить начало их повороту, это отвечает интересам обоих народов. Далее Гитлер подчеркивал хорошие отношения с Россией. В октябре он направил Англии и Франции свое последнее предложение мира, но в ответ получил насмешку. Если же англо-французская воля к уничтожению Германии будет сломлена, станет возможным построить умиротворенную Европу. Германский рейх полон решимости закончить эту войну победой. 2 и 4 марта фюрер принял специального представителя президента США в присутствии Риббентропа, Майсснера и американского поверенного в делах.

8 марта Гитлер написал письмо Муссолини с подробным изложением всех политических проблем и собственной позиции по ним. Ему было важно иметь Италию на своей стороне именно сейчас, когда Уэллес ездит по Европе. Риббентроп передал это письмо в Риме 10 марта и притом имел с Муссолини долгую беседу, из которой заключил: американскому представителю повлиять на дуче не удалось. Сам Муссолини был заинтересован во встрече с Гитлером, которая и состоялась 18 марта на Бреннерском перевале. В первой половине 19 марта фюрер уже находился снова в Берлине и на сразу же состоявшемся совещании с Герингом, Кейтелем и Йодлем говорил о беседе с дуче не только с удовлетворением, но и воодушевлением. Особенно радовался он тому, что Муссолини и далее делал ставку на германские вооруженные силы и по-прежнему был готов участвовать своими солдатами в борьбе против Франции. Но в этом пункте Гитлер проявлял сдержанность.

Пасху Гитлер провел на Оберзальцберге. Дежурным адъютантом был я. 22 марта мы, вылетев с берлинского аэродрома Темпельхоф, сделали посадку в Айнринге около Зальцбурга. Это были приятные дни отдыха. Со времени начала войны фюрер прекратил вечерние просмотры кинофильмов и проводил вечера со своими гостями в «Бергхофе» у камина в большом холле. В остальном же все текло по-прежнему. Главными темами служили Муссолини и итальянцы, а кроме того, планы Гитлера по перестройке Мюнхена и Берлина. В пасхальный понедельник он беседовал с Тодтом о его новых задачах и вооружении сухопутных войск. Фюрер не раз вовлекал меня все эти четыре дня в продолжительные разговоры. Его самой сильной головной болью было командование сухопутных войск. Так, однажды вечером он заговорил о своих представлениях и планах насчет их вооружения. Главным для него являлось эффективное танковое вооружение с применением 88-миллиметровых зенитных орудий. Он интенсивно занимался также вопросом производства длинноствольных противотанковых пушек и оснащения ими танков. Разговоры продолжались порой два-три часа. А гости фюрера в это время играли в кегли.

1 марта Гитлер дал директиву о «Везерском учении». К тому времени стало очевидным, что англичане тоже принимают меры для оккупации Норвегии. Он захотел их упредить.