📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиКоролевство белок - Юлия Тулянская

Королевство белок - Юлия Тулянская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 90
Перейти на страницу:

— Я сейчас, я с вами, — бормотал он.

Но Ирица, посмотрев на него, сказала, чтобы его больше не ждали.

— Лежи…

— Я отлежусь… только один день, — обещал Хассем.

Он не мог пошевелиться, голова кружилась. К полудню дикий корень все-таки возвращал его к жизни.

Хассем все реже спал по ночам, иногда, измучившись бессонницей, вставал и бродил по разоренному замку. Порой ему начинало казаться, что прежние хозяева не погибли, а затаились где-то. Хассему чудилось, что за углами и поворотами коридоров скрываются демоны Подземья, а в подвалах прячется, выжидая, сам их Князь.

В городе мертвецы. Вон и огромная луна светит в окно, аж глаза режет, как на кладбище. Рука сама потянулась за корнем… Запас в мешочке у пояса. Хассем пожевал. Ощутив знакомый прилив сил, на время успокоился. Но потом сердце стало биться быстрее и быстрее. Должно что-то случиться, думал Хассем. Все спят… Может — с детьми или с больными в лазарете? Надо проверить.

Сжав в руке нож, Хассем вышел в коридор и стал красться вдоль стены. Враги затаились, но Хассем ощущал их присутствие — холодок страха по спине, стук крови в висках. Хассем тревожно озирался по сторонам.

Мертвец вышел из стены совсем рядом. Хассем даже ощутил дуновение ледяного ветра.

Хассем замахнулся ножом и, продолжая рубить воздух, даже не закричал, а замычал или захрипел.

Он почувствовал, как стальной обруч сомкнулся вокруг его груди, поверх рук, так, что он не мог высвободиться. Хассем отчаянно боролся, тщетно стараясь разорвать этот обруч. Огромная тяжесть потянула его вниз, Хассем упал, все еще отбиваясь.

— Не бойся, это я, это я, — глухо отдаваясь в голове, гудел над ним чей-то низкий голос. — Разбудишь всех! Хассем, это я, Зоран.

Хассем вырывался, пока не обессилел. Руки Зорана были не хуже стальных оков.

Зоран оглянулся. На плечо легла ладонь Иллы:

— Что с ним?

Своей борьбой они с Хассемом разбудили остальных. Снодрек воинственно озирался. Зоран видел, как светятся в темноте глаза Ирицы и кота, которого лесовица держала на руках, и различал высокую фигуру Береста.

— Горячка у него, — сказал Зоран. — Дикий корень… Я знаю: кто его жует, тому чудится всякое. Только я вам раньше не говорил…

Зоран замолчал. Хассем, казалось, был в забытьи. Но Зоран все равно не добавил ни слова, пока Ирица, догадавшись, не подошла и не наклонилась, чтобы он мог прошептать ей на ухо:

— Я вам не говорил, потому что ему не жить, если он бросит…

Ирица была права: до сих пор корень помогал Хассему быстрее сжигать собственную жизнь, меньше нуждаться в еде и отдыхе, чем другие. Но теперь Хассем чувствовал, что силы его вычерпаны до дна. Дикий корень съел его душу, и теперь он видит то, чего нет. Иногда из темноты выплывали знакомые лица: напарник с мельницы, ловец с каменоломен Крот, которого он убил. «Наверно, они зовут меня», — думал Хассем.

Но видения приходили не только жуткие. Хассем помнил и хорошие: можно летать, можно оказаться посреди пустыни под звездным небом, можно снова увидеться с матерью. И можно умереть во сне, как напарник, который жевал слишком много дикого корня.

Хассем, тяжело опираясь на руки, сел на постели. Он достал из-за топчана свой драгоценный запас.

Он потряс головой и уронил лицо в ладони. Корень — это рабство. Это хуже, чем ходить по кругу и вращать колесо. Хассем вспомнил, как дважды Берест пускался с каменоломен в почти безнадежный побег, и каждый раз мог сложить голову. Но из рабства надо бежать, даже если — в смерть. Хассем знал, что Берест, который угоден Творцу, поступал так — и побеждал. И значит, что Творец на стороне тех, кто борется. Энкино однажды сказал: «Это не так просто — встать с колен». Хассему тоже было непросто встать со своего топчана. Хватаясь рукой за стену, а в другой держа мешок с «диким корнем», он медленно побрел к очагу.

Хассем поднял мешочек с запасом «дикого корня» над огнем и перевернул. Огонь ярко вспыхнул. Хассем выпустил мешочек из рук.

Вечером он сказал Бересту.

— Если я буду просить Ирицу пойти в лес и набрать мне снова «дикого корня» — не разрешай. Хоть запирай — но не пускай. Ладно, Берест?

Тот кивнул и крепко сжал его руку.

— Ладно, брат…

Хассем почувствовал: он все понял. Все, что сам Хассем передумал за долгий день, Берест понял с полуслова. Хассем ощутил в руке горячую, жесткую ладонь Береста.

«С каким же злом мы столкнемся? С каким злом, если мы все выживем и проживем еще лет двадцать, столкнутся Эльхи и ее сверстники, дочь Иллесии, будущие дети Береста и Ирицы?».

Энкино писал за мраморной конторкой в библиотеке. Он только что закончил одно из своих дел: переписал по именам всех жителей Пристанища — сколько детей, сколько мужчин, женщин, стариков…

«Не будет такого зла, которое люди во всем мире зовут злом, — водя пером, рассуждал Энкино. — Рабов и господ не будет больше никогда. Но, пожалуй, появится новое зло и добро, не во всем такое, как везде в мире. Не рабство, не нищета. А иное, о котором люди еще даже не подозревают. Сейчас нам кажется, что если человек не вор — он уже святой. Если нет нищих — это уже сказочное королевство. Все привыкли, что одни живут за счет других. Поэтому невозможно представить, что, кроме рабства, самовластия господ и нищеты, на свете очень много другого зла и несчастий».

Энкино задумался, легко касаясь пером губ: «А ведь я и сам не знаю до конца, какое зло есть на свете, кроме нападения врагов, жестокого правителя, господина, который волен в твоей жизни и смерти? Что будет, если выкинуть из жизни борьбу за кусок хлеба и зависимость от чужой воли? Если жизнь не будет идти по раз и навсегда проложенной колее раба и хозяина?

Пожалуй, те, кто вырастет в Пристанище, станут совсем другими людьми. Обычно люди трусливы. Большинство из них загнаны в угол, боятся потерять работу, кусок хлеба, боятся начальников и хозяев. Из-за этого они ведут себя тихо, их особенные черты дремлют в душе, они все похожи друг на друга. Голод, приниженность заставляют их смиряться со всем, что установили высшие».

«Предположим, у нас получится, как думает Берест, сделать так, что ни один из нас не будет бояться остаться без хлеба. Никто не будет иметь над собой господ. Какими же станут люди? Они станут, пожалуй, не только не смиренны, а еще с детства научатся быть требовательны к себе, к жизни и к остальным. К себе… Кто рос на свободе, без страха, нужды, без преклонения перед богатством — каким он будет? В чем будет проявляться добро и зло среди нас?» — Энкино сам не заметил, как снова начал записывать свои мысли.

«Итак, будет проявляться все то добро и все то зло, на которое способен человек, без скидки на покорность, страх перед власть имущим или свое бессилие. И мы еще не знаем ясно, каким может быть это зло, мы не знаем и путей борьбы с ним. Что станет высшей ценностью? Сейчас — это свобода, безопасность, хлеб. Когда и то, и другое, и третье будет обеспечено людям с рождения, как само собой разумеющееся, как неотъемлемая основа жизни, что будет для них важнее всего тогда? В чем они будут друг другу завидовать, за что бороться? Появятся ли новые, еще неведомые нам причины для соперничества и вражды — или наоборот, не за что станет ненавидеть друг друга? Что будет считаться подлостью? Предательством? Подвигом?» — Энкино пытался сам себе ответить на эти вопросы.

1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 90
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?