Милицейский спецназ - Александр Тамоников

«Ауди» выехал с площадки досмотра, следом пошла «Волга», управляемая Вячеславом Кореневым.

В восемь часов Кулагин разбудил Фому, допившего остатки шампанского и вновь уснувшего. Тот первым делом поинтересовался, сколько времени. Получив ответ, выругался:

– Да что это за блядство, в натуре? Что, может, нам тут еще и ночь куковать?

Кулагин хотел ответить главарю, но замер, прислушавшись и проговорив:

– По-моему, иномарка прет от поста!

Прислушался и Фома:

– Да, похоже, только наша ли? Но приготовиться надо!

Кулагин вышел из автомобиля, его место у руля занял Фомин. Он вытащил пистолет, бросил его на сиденье переднего пассажира. Завел двигатель. Кулагин, как бы между прочим, обошел «десятку» и встал с противоположной от Фомы стороны.

Звук мерно работающего двигателя приближался. Показался долгожданный «Ауди», вот только не пошел он по трассе, как должно было быть, а свернул на стоянку. Фома высунулся из машины. Через лобовое стекло иномарки разглядел Клона с Гоном. Но почему они свернули к нему? Вновь проблемы с автомобилем?

«Ауди» остановился метрах в пяти от «десятки». Клон и Гон так и остались сидеть в нем. Вместо них появился старший лейтенант Кузьмичев и неизвестный мужчина в штатском с пистолетом в руке. Кулагин рухнул на асфальт. И тут же сбоку и сзади раздалось:

– Стоять, Фомин! Руки на крышу!

Фома огляделся загнанным волком. Увидел вышедших из леса вооруженных людей в камуфлированной форме, автомат Кузьмича, направленный на него, а также черную «Волгу», въезжающую на стоянку. Он медленно повернулся, положил руки на крышу своей машины.

Кузьмичев двинулся к главарю местных бандитов.

Но тот вдруг прыгнул в салон работающего автомобиля. Взвизгнули, пробуксовывая, передние шины, и «десятка» сорвалась с места, обходя и «Ауди», и «Волгу»! Она полетела к трассе. Якушев поднес рацию ко рту. Понимая, КАКУЮ команду отдаст майор УБОБ, Владимир крикнул:

– Нет, Юра! Не стрелять! Я сам возьму его!

Якушев опустил станцию, а Кузьмичев рванулся к «Волге», буквально выбросив из нее Коренева. Развернул машину и, набирая скорость, пошел вдогонку быстро удаляющейся «десятки». Мельком Кузьмич взглянул на часы. Без пятнадцати восемь. У старшего лейтенанта был час светлого времени, чтобы взять Фому. Потом, в темноте, да еще если преступник, бросив машину, ринется в лес, сделать это будет весьма сложно, если вообще возможно.

Старший лейтенант выжимал из «Волги» все, на что та была способна. Скорость достигла 150 км/час, но больше, как Кузьмич ни старался, разогнать гордость отечественного автомобилестроения он не мог.

Одно обстоятельство успокаивало его. Сразу за селом Лесное прямая трасса кончается и начинается серпантин, в иных местах покруче горного. И вот тут водитель, если у него нет практики вождения в данной местности, а Фома вряд ли ее имеет, потеряет преимущество в скорости. Каждый поворот будет представлять опасность. Скорость ему по-любому придется сбросить. И как минимум вдвое.

Кузьмич же, знавший этот долгий серпантин, свободно проходил его, при отсутствии помех, не уходя с сотки. Здесь он обязательно догонит мерзавца.

Расчет Кузьмича оказался верным. Выйдя из села, он на четвертом или пятом повороте увидел знакомые очертания фоминской «десятки». И расстояние быстро сокращалось. Фома плохо знал эти места и поэтому был наверняка напряжен. Он будет перестраховываться перед каждым вхождением в поворот, еще более снижая скорость. Наверняка изобилие бестолковых поворотов вывело его из себя и он в бешенстве. Ну что ж, бесись, сволочь, скоро ты свое получишь! «Волга» сблизилась с «Ладой» настолько, что стал виден номер машины.

Преследование продолжалось. Впереди и в стороне, за лесополосой, село Яблонево. Лишь бы не туда сунулся бандит, не захватил от отчаяния заложников. От Фомы сейчас можно было ожидать всего, чего угодно.

«Десятка» проскочила развилку и пошла по главной дороге. Здесь серпантин кончался, чтобы через километр начаться новыми, еще более крутыми участками.

Идя по прямой, «Лада» сразу же ушла в отрыв, но ненадолго и недалеко.

Первый же знак, обозначающий опасный поворот, заставил Фомина вновь сбросить скорость. Здесь и решил Кузьмич нанести первый удар. Перехватив автомат в левую руку, он через боковое окно дал предупредительную очередь, не целясь, наугад. Но попал в машину. Задний левый фонарь вдребезги, отлетел номер. Так, теперь немного пониже, по скатам. Но и «десятка» не смолчала. Выстрелов Кузьмич не услышал, только лобовое стекло вдруг разлетелось на множество мелких осколков, которые посекли ему лицо и руки. Обожгло щеку, и он почувствовал, как из раны пошла кровь. Еще удар, и правый подголовник отлетел назад. Бандит вел ответный огонь, и довольно прицельно, если учитывать, что стрелял он из пистолета.

Ветер осколками дождя бил в кровоточащее лицо.

Впереди вспыхнули красные огни. Фома тормозит. Перед ним крутой, градусов в девяносто, поворот. Следует и ему тормозить, чтобы не улететь с дороги, но Кузьмич мгновенно изменил тактику и вместо тормоза нажал до отказа педаль привода акселератора. «Волга», рванувшись вперед, успела догнать «Ладу» и врезаться ей в багажник. «Десятку», начавшую поворот, развернуло и повело юзом в кювет. В это же время Кузьмич из автомата ударил по колесам. «Лада», потеряв управление и слетев с дорожного полотна, врезалась в огромную сосну, которая щедро осыпала ее своими шишками. Не удержал «Волгу» и Кузьмич, успев в последний момент вывернуть руль, направив машину в кустарник, обильно росший между деревьев.

Удар получился сильным. Кузьмич больно ударился грудью о руль. И какое-то время вынужден был потратить на то, чтобы прийти в себя. Затем, проверив наличие патронов в автомате, а их осталось менее двух третей, достал пистолет, передернул затвор и вывалился из покореженной машины.

Кузьмич подбирался к «десятке» осторожно. Кто знает, может, где-то рядом его ожидает смерть от выстрелов уцелевшего бандита?

Но ничего не произошло. Старший лейтенант добрался до разбитой «Лады». Заднее и левые боковые стекла разбиты, на кузове отметины от пуль. Весь передок машины всмятку, двигатель на земле, балка переднего моста словно обняла ствол дерева, но салон, как ни странно, практически невредим, не считая, естественно, пулевых отверстий. Кузьмич обошел машину. Со стороны водителя дверь была открыта. В автомобиле никого не было.

Кузьмич, обнаружив данный факт и руководствуясь выработанным на войне инстинктом, рухнул на мокрый мох, перекатился. Бандит мог быть где-нибудь рядом. И он был рядом, в десяти метрах, и, сжимая в правой руке пистолет, спокойно целился в висок окровавленной головы старшего лейтенанта. Затем плавно нажал на спусковой крючок, ожидая выстрела и легкой отдачи. Но ничего из этого не последовало. Фомин выругался про себя. Что еще за дела? Он передернул затвор. Выбросил перекосившийся патрон, вогнав в ствол новый. Вновь вскинул «ПМ». Как раз в этот момент и рухнул на землю Кузьмич. Судьба на этот раз отвела от него руку «костлявой». Старший лейтенант медленно и бесшумно перекатился под куст и напряг слух. Если бандит уходит, то где-нибудь послышится хруст хвороста. Но кругом мертвая тишина, лишь шум падающих с деревьев дождевых капель.