Троцкий и заговор в Красной Ставке - Сергей Войтиков

Примите мои искренние уверения в моей глубокой Вам преданности.

С товарищеским приветом: И. Вацетис.

Москва, октября «27» дня 1921 года.

Верно: М.В.

РГАСПИ. Ф. 5. Oп. 1. Д. 940. Л. 1–6. Заверенная машинописная копия.

«Было четыре случая стратегических разногласий, которые захватили Центральный комитет; иначе сказать, разногласий было столько, сколько было главных фронтов, — вспоминал в 1930-м гг. Л.Д. Троцкий… — Первый острый спор возник… летом 1919 г. в связи с обстановкой на Восточном фронте… Я заботился о том, чтоб укрепить уверенность Вацетиса в себе, в своих правах, в своем авторитете. Без этого командование немыслимо. Вацетис считал, что после первых наших крупных успехов против Колчака нам не следует зарываться слишком далеко на восток, по ту сторону Урала. Он хотел, чтоб Восточный фронт зазимовал на горном хребте. Это должно было дать возможность снять с востока несколько дивизий и перебросить их на юг, где Деникин превращался во все более серьезную опасность. Я поддержал этот план. Но он встретил решительное сопротивление со стороны командовавшего Восточным фронтом Каменева, бывшего полковника генерального штаба, и членов Революционного военного совета фронта Смилги и Лашевича, старых большевиков. Они заявили: Колчак настолько разбит, что для преследования его нужно не много сил; главное — не давать ему передышки, иначе он за зиму оправится и к весне нам придется начинать восточную операцию сначала. Весь вопрос состоял, следовательно, в правильной оценке состояния армии Колчака и его тыла. Я считал уже тогда Южный фронт неизмеримо более серьезным и опасным, чем Восточный. Это подтвердилось впоследствии полностью. Но в оценке армии Колчака правота оказалась на стороне командования восточного фронта. Центральный комитет вынес решение против главного командования и тем самым против меня, так как я поддерживал Вацетиса, исходя из того, что в этом стратегическом уравнении есть несколько неизвестных, но что солидной величиной в него входит необходимость поддержать еще слишком свежий авторитет главнокомандующего. Решение Центрального комитета оказалось правильным. Восточный фронт выделил некоторые силы для юга и в то же время победоносно продвигался в глубь Сибири по пятам Колчака. Этот конфликт привел к смене главного командования. Вацетис был уволен, его место занял Каменев»[604]. Если арест можно считать увольнением, то Троцкий безусловно прав…

12 апреля 1919 г. вышли составленные В.И. Лениным «Тезисы ЦК РКП(б) в связи с положением на Восточном фронте». На основе этих тезисов положение на фронте признавалось угрожающим, ЦК и Совнарком признали Восточный фронт главным и приняли срочные меры по его укреплению[605]…

Троцкий в воспоминаниях признался: «В войне с Деникиным, в защите Петрограда и в войне с Пилсудским — я занимал самостоятельную стратегическую позицию и боролся за нее то против командования (большинством РВС Республики в целом и Главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики Каменева в частности. — С.В.), то против большинства ЦК»[606]. О «политических трудностях», переживаемых ЦК РКП(б) «в тех случаях когда… Троцкий расходился с ним по вопросам военной политики», два года спустя писал бывший командующий Восточным фронтом С.И. Гусев. На памяти Гусева было 2 из 3 случаев. Его мнение субъективно — как антагониста Троцкого и непосредственного участника событий. Но основной смысл передан верно: «28 апреля 1919 г. наши армии, отброшенные Колчаком к рекам Волге и Вятке, начинают контрнаступление. Успех всей операции покоился на постоянном обходе левого (южного) фланга Колчака, вследствие чего он должен был… откатываться назад всем фронтом от Оренбурга до Перми. Операция с самого начала протекает с блестящим успехом…Через 7 дней после начала операции, неожиданно, без запроса Революционного военного совета Восточного фронта, состоявшего в это время из тт. Лашевича, Юренева и меня, командующий фронтом С.С. Каменев (будущий Главком) снимается с поста». Гусев цитирует приказ Троцкого о замене Каменева: увольняя Каменева «в 6-недельный отпуск и выражая ему благодарность от имени Красной армии, твердо надеюсь, что войска Восточного фронта, под руководством нового командующего А.А. Самойло, разовьют уже полученные успехи и дадут Советской Республике полную победу над Колчаком».

В 1921 г. Гусев вспоминал: «Назначенный вместо С.С. Каменева командующим Восточным фронтом А.А. Самойло — прекрасный штабной работник, специалист по разведке, а также П.П. Лебедев (будущий начальник Штаба РККА)…с первых же дней обнаружили недостаточное знакомство с оперативными вопросами, недостаточное искусство в оперативном управлении армиями фронта. В старой армии обоим им, насколько мне известно, пришлось работать почти исключительно на штабных должностях, чем, вероятно, и объяснялось то обстоятельство, что они производили на фронте впечатление новичков. Для членов РВС Восточного фронта создалось чрезвычайно тяжелое, невыносимое положение. Мы видели, что директивы даются неправильные, ошибочные, что через голову командующих армиями фронтовое командование нервничает, часто меняет директивы, дергает армии и дивизии и пр. Об этом мы открыто говорили А.А. Самойло и П.П. Лебедеву, причем споры у нас происходили с ним прежестокие. Командующие армиями также начинали нервничать и (небывалая почти вещь) открыто выступали против фронтового командования и открыто критиковали исходившие от него директивы. Отношения между фронтовым командованием и армейским приняли крайне ненормальный характер. Фронт начинал разлагаться. И тогда мы прибегли к единственному средству, которое оставалось у нас, как у членов партии. Мы засыпали наш ЦК длиннейшими телеграммами с требованием вернуть С.С. Каменева на Восточный фронт. Телеграммы эти в наших архивах пока найти не удалось, но, видимо, они были достаточно убедительны — через месяц С.С. Каменев, по постановлению ЦК, вновь принял командование Восточным фронтом»[607]. Примечательны воспоминания С.С. Каменева — по его словам, он был вызван в Реввоенсовет Республики к Э.М. Склянскому, который сообщил приказ «возвращаться в Симбирск и вновь принять командование Восточным фронтом». Каменев выразил сомнение в возможности возвращения: «Как же я могу вернуться на должность командующего фронтом, когда буквально две недели назад был с этой должности снят? Кто же меня будет слушаться?» За это Склянский «достаточно внушительно отчитал» Каменева, указав на «неуместность» сомнений, и передал приказ В.И. Ленина «немедленно ехать в Серпухов, где находился тогда штаб главнокомандующего и „договориться“ с ним». Неожиданности продолжались и в Серпухове, где Вацетис будто бы заявил Каменеву, что он «снят за неисполнение… приказания и недисциплинированность». Каменев принялся протестовать. По воспоминаниям Каменева, «трудное поручение найти „общий язык“» с Вацетисом стало бы невыполнимым, если бы не вмешательство кого-то из членов РВСР — «сколько помню, т. Аралова»[608]. Итак, о назначении С.С. Каменев должен был узнать 22 мая[609]. Скорее всего, именно Аралов и разрешил ситуацию[610].