Сукины дети - Леонид Филатов

Планше. Помяните мое слово, сударь, добром это не кончится. Или нас продырявят шпагой, или мы угодим на плаху! А между тем, ежели вы помните, сударь, у нас были совсем другие планы…

Д’Артаньян. Значит, по-твоему, самое разумное, что нам остается, – это удрать? Удрать в тот самый момент, когда благородный Бэкингем подвергается наибольшей опасности? Нет, приятель, я вижу, ты от страха совсем потерял голову…

Планше. Не совсем, сударь, не совсем!.. Сегодня я еще могу позволить себе почесать собственную макушку, а вот завтра палач может лишить меня этого удовольствия. И если это случится, то исключительно благодаря вашей милости…

Д’Артаньян. Ну вот что, любезный… Я так устал от твоего бесконечного нытья, что готов отпустить тебя на все четыре стороны. К тому же мне не хотелось бы иметь рядом с собой человека, который может спасовать в самую решительную минуту!

Планше. Опять вы упрекаете меня бог знает в чем, сударь! А ведь я пекусь только о вашем благе… Может, иногда и скажу что не так, но ведь это от доброго сердца. Вы, сударь, человек горячий, а в таких делах нужна осторожность. Осторожность, сударь, исключительно, осторо… ну молчу, сударь, молчу, молчу, молчу!..

Планше умолкает в ту самую минуту, когда в одном из дворцовых окон появляются встревоженная Королева и ее очаровательная кастелянша Констанция Бонасье.

Королева.…Это случилось так неожиданно, что в первую секунду ни я, ни герцог даже не сообразили, что произошло… И только донесшийся снизу мелодичный звон объяснил нам, какую мы совершили оплошность!

Констанция. Ах ваше величество, стоит ли убиваться из-за такого пустяка. Да я хоть сейчас готова спуститься в сад и разыскать эти подвески!.. А если ко мне сунутся гвардейцы его преосвященства, я найду, что им сказать, будьте уверены!..

Королева. О, подвески – не главная причина моего беспокойства, дитя мое!.. Судьба герцога – вот что сейчас волнует меня больше всего на свете. Ведь он не покинет Париж раньше, чем подвески снова не окажутся у него в руках…

Констанция. Так, значит, герцог попытается проникнуть в сад?.. Но ведь ему должно быть известно, что тайная полиция только и ищет случая, чтобы его арестовать!..

Королева. Вот этого-то и нельзя допустить ни в коем случае, дитя мое!.. Если бы вам удалось увидеться с герцогом и уговорить его немедленно исчезнуть из Парижа, я была бы вам искренне признательна…

Констанция. Нет другого поручения, ваше величество, которое я выполнила бы с большим удовольствием. Ах как вы, должно быть, счастливы, что вас любит такой благородный, отважный и добрый рыцарь, как герцог Бэкингем!

Королева. Счастлива ли я?.. Вот, уж не знаю… Наверное, все-таки счастлива. Ибо, хотя и принято считать, что любовь приносит одни несчастья, но мир без этих несчастий был бы невыносим!

(Дуэт Королевы и Констанции, из которого следует, что любовь беспощадна как к королевам, так и к их кастеляншам.)

Окно гаснет, и д’Артаньян с Планше снова затевают очередной обмен мнениями. Что и говорить, Париж – поистине неиссякаемый источник для впечатлений…

Д’Артаньян. Ты видел, Планше? Нет, я тебя спрашиваю, ты видел это очаровательное создание? Клянусь моей шпагой, эта женщина прекрасней, чем сама Королева!

Планше. Просто не знаю, что вы в ней нашли, сударь… На первый взгляд она, может, и ничего, а ежели вглядеться, так ничего особенного. У нас в Гаскони встречаются и получше…

Д’Артаньян. Ах, да что ты смыслишь в таких делах, приятель! Готов отдать голову на отсечение, что она – лучшее из того, что Господь когда-либо создавал на этой земле!

Планше. Да вы никак и вправду влюбились, сударь? Мало вам других хлопот, так теперь подавай еще и любовь! Мой вам совет, сударь, ежели хотите дожить хотя бы до моих лет, не подпускайте к себе женщину ближе чем на полмили…

Д’Артаньян. Черт возьми, да я сделаю все возможное, чтобы расстояние между нами не превышало и полдюйма! И разрази меня гром, если я не добьюсь своего!

Планше. Поступайте как знаете, сударь, да только помните, что во всяком деле требуется осторожность. Осторожность, сударь, исключительно осторожность… Ну, молчу, сударь, молчу, молчу, молчу…

В наступившей тишине слышен вкрадчивый шорох садового гравия, и вот на фоне смутно белеющей во мраке дворцовой стены вырастает фигура герцога Бэкингема. В ту же секунду рядом с ним появляется еще одна фигура, закутанная в плащ, в которой мы узнаем Констанцию.

Констанция. О, умоляю вас, только не хватайтесь за шпагу, милорд! Это вызовет излишний шум и не принесет вам ничего, кроме неприятностей.

Бэкингем. Констанция? Что вы здесь делаете в столь позднее время?.. Я полагал, что во дворце все уже спят и я смогу пробраться в сад, не привлекая к себе ненужного внимания.

Констанция. О, здешняя тишина зачастую бывает обманчива, милорд. И если говорить напрямик, то я пришла сюда как раз для того, чтобы напомнить вам об этом.

Бэкингем. Весьма признателен вам за вашу трогательную опеку, милая Констанция, но я уже давно вышел из того нежного возраста, когда мужчина еще испытывает нужду в опекунах.

Констанция. Я высоко ценю вашу отвагу, милорд, однако согласитесь, что даже столь отчаянному храбрецу, как ваша милость, не стоит рисковать жизнью там, где в этом нет никакой необходимости!..

Бэкингем. Право же, вам не стоит тратить время на бесплодные уговоры, Констанция. Я не уйду отсюда до тех пор, пока не разыщу подвески ее величества! Это долг моей чести, а я не привык оставаться должником.

В это время из своего укрытия появляются д’Артаньян и Планше.

Д’Артаньян. Если я вас правильно понял, вы ищете алмазные подвески, милорд? В таком случае соблаговолите взглянуть вот сюда. Как знать, может быть, это как раз то, что вам подойдет?.. (Протягивает Бэкингему подвески.)

Бэкингем. Подвески Королевы? Гм, действительно… Нет никакого сомнения, что это они! Однако позвольте полюбопытствовать, каким образом они попали к вам в руки, юноша?

Д’Артаньян. Честно говоря, довольно странным, милорд! Думаю, что не очень погрешу против истины, если скажу, что эти подвески свалились прямо с неба…

Бэкингем. Назовите же ваше имя, юноша, дабы я мог знать, кому я обязан спасением своей чести и кого мне следует благодарить.

Д’Артаньян. Д’Артаньян, с вашего позволения. Я охотно прибавил бы к этому какой-нибудь титул, но, к сожалению, ничего подходящего не приходит мне на ум!

Констанция слабо вскрикивает, и перед нашими доблестными героями словно из-под земли вырастает отряд гвардейцев.

Нач. отряда. Герцог Бэкингем! Я имею личный приказ его преосвященства господина кардинала взять вас под арест! Предлагаю вам сдать оружие и следовать за мной!