Строптивая красавица - Кэйтлин Битнер Рот

– По-моему, я сегодня переборщил с выпивкой.

Тревор застонал.

– Поэтому я и потащил тебя в спальню! Сам бы ты не дошел! Ты чертовски тяжелый, Вулф.

– Не забывай, что мне тоже приходилось таскать тебя на закорках, спасая от охотников за скальпами. – Вулф вдруг тряхнул головой, расчувствовавшись. – У меня есть ребенок! Я счастлив, что у меня родилась именно дочь, я обожаю трогательных малюток с бантиками! Ты знал об этом?

– Догадывался.

– Они не раздражают меня так, как мальчишки. Томпсон сказал, как ее назвали?

– Гленда Мэри, – спокойно ответил Тревор.

Вулф улыбнулся, на его глазах появились слезы радости.

– Я поеду за ними, Тревор, за Аланой и нашей дочкой.

Вытянув ноги, Вулф откинулся на спинку кресла и выпил чашку крепкого кофе.

– У меня для вас кое-что есть, – сказал Эйден и, достав из внутреннего кармана длинную зеленую коробочку с золотой каймой, протянул ее Вулфу.

В коробочке лежало золотое колье с гранатами. Оно было выполнено в едином стиле с серьгами, которые теперь обе находились у Вулфа.

Вынув серьгу из уха, Вулф положил ее на черный бархат рядом с колье и сравнил. Несомненно, это был ювелирный гарнитур.

Вулф вопросительно посмотрел на Эйдена.

– Гарнитур с гранатами принадлежит жене главы клана. Теперь, когда вы решили ехать за Аланой, это колье должно быть у вас, – пояснил шотландец. – Мор подарил серьги вашей матери перед ее отплытием в Америку. Тем самым он хотел вселить в нее надежду на то, что она обязательно вернется на родину. А колье Мор передал мне на хранение. И правильно сделал, так как его вещи были разграблены накануне отъезда Малоуна из Шотландии.

Вулф вспомнил, как упорно Малоун искал вторую серьгу с гранатом, шаря под кроватью.

– Этот гарнитур овеян славой веков, – продолжал Эйден. – Он когда-то принадлежал Марии, королеве Шотландии. Седьмой владелец замка Данмегласс спрятал ее у себя, когда она направлялась в Инвернесс. На прощание в знак благодарности Мария подарила ему это колье и серьги.

Вулф снова вдел серьгу в ухо.

– Вы хотите сказать, что серьга, с которой я не расстаюсь на протяжении последних двадцати пяти лет, принадлежала Марии Стюарт?

Эйден кивнул.

– Ущипните меня, мне кажется, я сплю.

– Мне уже давно хотелось это сделать, сэр, – с улыбкой сказал Эйден.

Вулф хмыкнул.

– Я хочу знать, причастна ли к убийству моей матери миссис Малоун?

– Судя по всему, нет, – ответил Эйден. – У нее накануне родился ребенок, к тому же надо учесть, что миссис Малоун в ту пору была молода и неопытна. Скорее всего, незнакомая обстановка пугала ее. Она оказалась вдали от дома. Мне порой кажется, что она, как ребенок, закрывала глаза и думала, что ее никто не видит. Миссис Малоун считала, что если забудет о преступлении мужа, то ему все сойдет с рук.

– Но зачем она сделала траурную брошь из волос моей матери и хранила ее в шкатулке? Я этого не понимаю!

– Наверное, она все же переживала и пыталась как-то заглушить угрызения совести. Не забывайте, что миссис Малоун хранила ее в одной шкатулке с брошью из волос своего погибшего сына. Нам трудно понять женщину, прожившую много лет с таким монстром, как Малоун. Я познакомился с ней, когда она жила еще здесь, в горах. Она не отличалась острым умом.

– И этот недостаток явно прогрессировал, – заметил Вулф. – Пусть колье побудет у вас до возвращения Аланы.

Эйден кивнул и забрал футляр.

Вулф встал.

– Я не могу дать вам гарантий, что навсегда поселюсь в Данмеглассе, – предупредил он.

– Это нас не пугает! Достаточно будет того, что вы признаете свой статус главы клана Макгилливрей. – Ваш прадед, Уильям, большую часть жизни прожил в Америке.

– Да! Пока его не выслали из страны.

– Ха! У Макгилливреев всегда были непопулярные политические взгляды, за которые их преследовали. Но ваш прадед сколотил в Америке неплохое состояние, которое ему удалось вывезти. На эти деньги вы сможете безбедно существовать.

– А если я не останусь здесь, смогу воспользоваться его деньгами?

– Никто не ждет от вас, что вы всю жизнь проведете в Данмеглассе, это ведь сельская глушь. Даже Александр жил не в замке, а в доме неподалеку от Инвернесса. Но позвольте мне задать вам один вопрос. Вам хватит духу навсегда уехать отсюда и бросить своих людей на произвол судьбы? Они ведь нуждаются в вашей заботе. Вы не боитесь, что вас замучает совесть, если вы оставите их навсегда?

Вулф долго всматривался в лицо Эйдена, а затем ухмыльнулся.

– Идите вы к черту! – бросил он и поднял руку, останавливая собеседника, который хотел что-то возразить. – Я брошу материться, когда Алана согласится стать моей женой.

За спиной Вулфа хлопнула дверь. Обернувшись, он увидел своего сородича Уильяма.

– Я готов сопровождать вас в поездке! – с порога заявил он.

– Хорошо, я подумаю, – пообещал Вулф.

Лицо Уильяма расплылось в улыбке.

– Если хотите, я возьму с собой пару крепких парней.

Вулф кивнул.

– Возможно, они действительно мне понадобятся.

Бостон, 12 декабря

Когда судно Томпсона с потушенными огнями бросило якорь в гавани Бостона, Вулф и Уинстон сошли на берег и направились к особняку Малоунов. Они проникли в дом через подвальное окно. Наверху кто-то играл на фортепиано. До слуха Вулфа доносились мелодичные переливы.

Уинстон, который хорошо знал расположение комнат, повел Вулфа по черной лестнице на второй этаж, где находились спальни.

Увидев стоявшего в тени часового, Вулф кивнул ему. По всему дому были расставлены посты из учеников Старого Китайца. Они обеспечивали Вулфу и Уинстону прикрытие.

Уинстон указал на дверь детской, и сердце Вулфа учащенно забилось. Звучавшая в доме музыка навевала на него глубокую грусть.

Уинстон открыл дверь и скользнул внутрь. Вулф последовал за ним. Переступив порог, он замер, увидев у детской кроватки Майре Макинтош. Вулф не ожидал встретить ее здесь.

Майре подняла свечу, и Вулф двинулся вперед. С замиранием сердца он склонился над кроваткой, в которой лежала малышка. Это был ангел с огромными синими глазами.

Девочка смотрела прямо на него, не мигая. Ее круглое личико обрамляли темные кудри. Внезапно она улыбнулась и начала агукать.

– Это твой отец, – сказала Майре, показав на Вулфа.

Он протянул руку и вытер слюни с подбородка малышки. От прикосновения к нежной коже младенца Вулфа охватило волнение.