Чужая семья генерала драконов - Мария Павловна Лунёва

Он молчал. В его очах переливалась магия, словно ледяной узор.

Наконец, он медленно кивнул. И я испытала дикое облегчение. Не погнал в дом. Не отмахнулся.

— Только не мешай, и если я скажу — сразу уйдешь, — четко проговорил он. — Есть вещи, видеть которые женщина не должна. Тем более — моя женщина.

Выдохнув, я обняла его крепче. Ни один мужчина никогда прежде не считался со мной. Даже Руни всегда оставлял последнее слово за собой.

Вегарт же услышал.

— Да и откажи я тебе — стояла бы у окна столбом и кусала губы в кровь, — пробормотал мой дракон. — Лучше, если ты все будешь понимать правильно. Такое затишье меня всегда пугает, Грета. Оно как болото — затягивает и усыпляет. Делает вялым. А это очень опасно. Что-то грядет. Но вот когда ждать удара? Ночью? Утром? Завтра? Или через неделю? Неведенье действительно изводит, здесь ты права.

Глава 32

Со стороны леса потянуло сыростью. В воздухе витал запах мха и грибов. Из трубы нашего дома вырывался редкий белый дымок. С заходом солнца ветер усилился. Он зло врезался в спину и норовил забраться под подол платья, чтобы обдать холодом ноги.

Я поежилась, но заставила себя расправить плечи. Была мысль: если Вегарт заметит, что мне холодно, то передумает и отправит меня в дом. Он переговаривался со своими воинами, поглядывая на баню. Я слушала их вскользь. Просто вникнув в суть проблемы. Мужчины решали, что делать с пленником, если выяснится, что он не из бешеных.

Мой генерал опасался: кто-то прознает, что он охотится на местных перевертышей, которые скрываются здесь годами.

«Такими, как я и Руни» — пришла в голову очередная любопытная мысль.

Хотя нет. Мы-то как раз никогда и не скрывали, кем являемся.

Видимо, не до конца понимали всей опасности. Бирн ведь регулярно терял своих псов. Драконы, да и соседние племена снежных барсов и белых тигров, постоянно сталкивались с волками на границе.

Во время таких стычек плохо обученные члены своры брата оставались лежать на земле. И тогда бешеные наведывались в близлежащие деревни. Тащили оттуда всех перевертышей, что находили.

Выбора у тех не было. Или в свору, или сразу в расход. И, зная это, мы с Аммой не додумались скрыть, кто есть Руни.

На меня накатил липкий, холодных страх.

Мы иного опасались, что за ним придут, как за сыном ханыма, а ведь могли и так. Забрать его, как новобранца.

— Грета, — Вегарт обернулся на меня, — что такое?

В полумраке я отчетливо видела магический голубой огонек в его глазах. Он пылал, пульсируя: то становясь ярче, то затухая.

Моргнув, я сообразила, что слишком сильно сжала его предплечье. Виновато улыбнулась и ослабила хватку. В ответ дракон прищурился, будто пытаясь понять, что за мысли роятся в моей голове.

Он молчал. Выжидающе смотрел, не мигая. Его воины слаженно и плавно отступили от нас назад.

— Подумала о том пареньке в бане, — тихо призналась, — только сейчас до меня дошло, что мы совсем не прятали Руни от своры.

Он медленно кивнул, соглашаясь со мной.

— Вы, Грета, много чего не сделали, — произнес он, склонившись надо мной. — Сказалось то, что вы из богатого поместья и совсем оторваны от реальной жизни в селеньях. Амма, видимо, тоже всё позабыла. А может, много просто не знала. Это везение, что первым на вас вышел я. Но именно поэтому я ищу в деревне перевертышей, если смекнул я, что с вами что-то не так, то и местные могли догадаться. Молчали, пока Бирна на горизонте было не видать. Как бы сидели тихо на дне болота и не квакали. А теперь рядом он ходит. И чтобы обезопасить себя, кому-то придет в голову сдать вас им. Или иной вариант: свора выйдет на притаившихся оборотней, и те в страхе согласятся укрыть их в своих домах. Мне нужно знать, от кого ждать подвох.

Я кивнула, прекрасно понимая, о чем он толкует. Поежилась то ли от холода, то ли от осознания собственной недальновидности.

На плечи легли теплые большие ладони. Вегарт провел носом по моей щеке. Чуть поменял положение головы и замер, едва не касаясь губ. Я чувствовала его дыхание. Ощущала жар, исходивший от тела мужчины, и понимала — не сдержусь.

Подавшись чуть вперёд, провела ладонями по его груди и прильнула к твердым губам. Так сладко. Он тихо простонал и сжал мой затылок.

Я мгновенно согрелась. Отбросив всякое смущение, скомкала ткань его рубахи. Мне нравилось, как он обнимал. Как ласкал.

— Грета, — хрипло шепнул он мне на ушко.

— Я хочу посмотреть на этого пленника, а после…

За спиной раздался сдавленный кашель брата.

— Завтра весь день на кухне, — сурово прорычал Вегарт, мгновенно отреагировав на этот звук. — Тебе ясно за что? И вообще, я, кажется, сказал занять домочадцев. Почему ты ещё здесь?

Взгляд моего дракона стал колючим.

Руни прищурился, усмехнулся и кивнул. Затем прошмыгнул в калитку и отправился в дом.

Я же, наконец, заметила, что на нас таращатся не только воины генерала, но ещё и возвращающийся с площади сосед с семьей. Его жена, поймав мой взгляд, опустила голову. Она всегда была странной — замкнутой и хмурой.

Улыбнувшись Карипу, я отвернулась и вслед за братом вошла во двор.

В окне на кухню горел свет от масляной лампы, стоящей на столе. Юниль сидела на лавке и жестикулировала. Я не слышала, что она говорит, но и так понятно было: опять парней наших строит. Руни крутился у печи, подкидывая в нее дров. А Льюис важно кивал и запаривал этой мелкой всезнайке травяной чай.

Я поражалась его терпению. И ведь не надоедает она ему. Терпит.

— Ладно, теплее на улице не становится, — бросил Вегарт своим людям, — допрошу, кого вы там поймали, а после утащите его к себе, семье его скажите, что выпил паренек лишнего и спит. Утром будем решать, что с ним делать дальше.

Вегарт двинулся к бане. За ним последовали тенями лишь двое — остальные остались за забором. Держась на небольшом расстоянии, и я пошла за своим драконом.

Сумерки сгущались. Из окна на кухне уже совсем не было видно, что делается во дворе. Темно. Так что я не переживала, что Юниль увидит что-нибудь лишнее и наводящее на вопросы.

Я и сама еле тропинку разбирала. Впереди загорелся небольшой факел, который чаще всего использовал Руни в ночное время. Затем скрипнула дверь.

Выглянув из-за спин мужчин, приподняла бровь.

Сжавшись в углу