По большому льду. Северный полюс - Роберт Эдвин Пири

Без правительства, без религии, без денег или какого-либо другого мерила ценности, без письменности, без собственности, за исключением одежды и оружия, питаясь только мясом, кровью и жиром, без соли и растительных веществ, в одеждах из шкур птиц и животных, заботясь только о том, чтобы было что поесть и во что одеться, и занимаясь только добыванием этих предметов, с привычками и устоями, которые едва выше образа жизни животных, этот народ кажется стоящим в самом низу цивилизационой лестницы. Однако более близкое знакомство показывает, что эти люди сообразительны, умны и в человеческом плане мало чем отличаются от других людей.

При нашем образе жизни и воспитании для удовлетворения своих потребностей мы нуждаемся во всем мире, в котором обитает человек, и не можем составить себе понятия о первобытном состоянии этого народа и невообразимом недостатке всего, что нужно для жизни; они всецело зависят от нескольких миль арктической береговой полосы. Для них такая вещь, как кусок дерева, также недостижима, как луна для озорного ребенка, тянущегося к ней. Удивительно ли, что при таких обстоятельствах один мужчина предложил мне своих собак, сани и все свои меха за кусок доски величиной с него, другой – свою жену и детей за блестящий нож, а одна женщина предложила мне все, что имела, за иглу?

Они представляют собой детей, если судить по их простоте, честности и беззаботному счастью, животных по обстановке, пище и привычкам, железных людей по совершеннейшему презрению к холоду, голоду и усталости, очень сообразительных созданий в том, что касается изготовления и применения охотничьих орудий и находчивых, когда речь идет об использовании ресурсов их родной местности для решения двух великих задач своего существования – найти что поесть и во что одеться. Накопленный поколениями опыт и знания научили их пользоваться всеми ресурсами их бесплодной страны, чтобы добыть пищу, одежду, сделать жизнь удобной и безопасной. И получается, что в итоге они точно также зависят от меняющихся условий своего застывшего края, как другие народы от климатических прихотей более плодородных широт.

Граждане небольшого арктического оазиса, окруженного на востоке высокой стеной и суеверными ужасами «большого льда», на западе волнами пролива Смита, на севере кристальными крутыми откосами ледника Гумбольдта и на юге неизвестными ледниками бухты Мелвилла, они представляют собой самое маленькое, самое северное и наиболее уединенное племя на земле и, может быть, самых древних обитателей западного полушария.

У многих из них лица четко выраженного монголоидного типа. Их способность к подражанию, изобретательность и терпение в физической деятельности тоже можно отнести к чертам, присущим восточным народам. Принимая во внимание их наружность, можно согласиться с теорией Клемента Маркэма, знаменитого председателя Лондонского королевского географического общества. Согласно этой теории, они представляют собой отколовшуюся ветвь древнего сибирского племени Онкилон, последние члены которого, вытесненные из своих домов к Северному Ледовитому океану свирепыми волнами татарского нашествия, в средние века прошли до Новосибирских островов и отсюда по еще неоткрытым землям, может быть даже через полюс, к северному Гренландскому архипелагу и земле Гриннелла и дальше на юг. Их путь в настоящее время иногда повторяют эскимосы восточного берега Гренландии, теперешних датских колоний, Северной Америки и Американского полярного архипелага.

Среди прочих фактов, на которых основывается эта теория, можно указать сходство каменных жилищ полярных горцев с остатками подобных же строений, найденных в Сибири. Заметно также и сродство строения тела. Эта теория, очевидно, подтверждается и фактами, установленными мной. Черты лица многих членов племени явно азиатского типа. У многих из них хорошо заметна способность к подражанию, что можно отнести к чертам, присущим китайцам или японцам.

Интересный случай, имеющий непосредственное отношение к вышесказанному, произошел с девочкой из этого племени, которую миссис Пири вывезла в Соединенные Штаты в 1894 г. Увидев на улице китайца, она сначала изумилась, а затем подбежала к нему и попыталась заговорить; и это стало первым и единственным проявлением столь живого интереса у ребенка, оказавшегося в совершенно незнакомой обстановке. Позже ее увидели на улицах Вашингтона сотрудники китайского посольства. Они немедленно окружили ее и заговорили по-китайски, очевидно, приняв ее за соотечественницу.

От этих людей невозможно получить каких-либо вразумительных сведений по поводу направления, откуда они пришли. У них есть общее представление о земле, лежащей далеко на севере. Они знают, что там живут мускусные быки, и у них есть туманные предания о том, что где-то в том краю существует народ более многочисленный, чем они. Однако достоверно подтвержденным является только факт переселения в их страну с западного берега залива Баффина и пролива Дэвиса, которые произошли на веку еще живущих представителей племени. Они пришли небольшими группами, состоящими из одной, максимум из двух семей, и в настоящее время в племени живут пять человек, родившихся на западной стороне. По поводу одного из них, старого охотника, мы случайно получили интересные сведения.

Во время обратного путешествия «Коршуна» мы сделали остановку в гавани Проворства на западном берегу залива Баффина и нашли там большое поселение туземцев. В беседе с нами обитатели поселения сообщили, что они знали этого охотника и его сестру, а одна старуха, видевшая его еще в детстве, сказала, что много лет назад он ушел на север и исчез неизвестно куда. Они живо заинтересовались, услышав о нем, и сообщили, что этот самый охотник, еще молодым человеком, жил в разное время в поселениях, находящихся на пути от залива Кумберленда до берегов острова Элсмир, к северу от пролива Джонса. Очевидно, что этот человек и был «нашим» охотником: его сестра была глухонемой, и туземцы, описывая ее, упоминали об этом.

Изучение этого племени и сбор достоверных сведений о нем были одними из целей моих экспедиций. Малочисленность племени и его уединенное существование среди арктических ледников вкупе с дружелюбным и кротким характером позволили нам получить немало ценных данных, касающихся их обычаев и обрядов, и провести точную и полную перепись племени с этнографическим описанием и фотографиями.

Племя, по-видимому, было изначально более многочисленным, чем в настоящее время; об этом свидетельствуют не только их собственные слова, но и старые хижины, обнаруженные вдоль берега от острова Бушнана почти до ледника Гумбольдта. Существует, кажется, некое предание, что климат в прежние годы отличался от нынешнего: он был не теплее, но менее ветреным и туманным. Я не думаю, что численность племени существенно изменялась до моего посещения: естественное равновесие между численностью населения и количеством пищи в регионе обитания установилось, вероятно, много поколений назад.

Но со времени моей первой экспедиции в 1891 г. наблюдалось значительное превышение рождаемости над смертностью; эта тенденция наблюдалась до эпидемии 1895 г., которая унесла жизни 11 % членов племени. Вскоре, впрочем, ситуация вернулась на круги своя и рождаемость снова превышает смертность. Причиной этого, вне всяких сомнений, является тот факт, что они получили новое и гораздо лучшее чем прежде оружие и инструменты, благодаря которым результативность охоты мужчин увеличилась на 100 %, и племя поэтому лучше питается и сопротивляется суровости климата. Не думаю, что это увеличение будет очень значительным или продлится долго – равновесие, так или иначе, скоро установится.