Шансон для братвы - Дмитрий Черкасов

Хотя никто и не посягал.

И вот эта комичная парочка следователей навалилась на группу свидетелей и обвиняемых. Их таскали на допросы по три раза в неделю, предъявляя студентам и домохозяйкам, инженерам и разнорабочим дикие доказательства их якобы «преступной деятельности», и яростно требовали назвать «старшего». На робкие попытки выяснить, что «зуботыки»[132]имеют в виду под словом «старший», Лезвийский с Поляковой зловеще шептали: «А вы назовите, мы сами разберемся». В «старшие» попали и заведующий кафедрой одного института, и мастер трамвайного парка, и председатель гаражного кооператива. Прокуратуру захлестнула волна жалоб. Дедкин стал бояться выхолить на работу после столкновения с одним из «старших» — семидесятипятилетним дедушкой, героем Соцтруда, имя которого назвал от отчаяния один из задержанных студентов. Дедок огрел прокурора палкой в приемной, когда тот вежливо отправил его за разъяснениями к следователям.

Тут под сурдинку объявился Огнев, раздобывший домашний телефон прокурора и трезвонивший по поводу своего дела... Хорошо еще, не появлялся вечерами во дворе со своим доберманом. Что неоднократно предлагал, мотивируя это тем, что, мол, «собачки подружатся, глядишь, и дело уголовное с мертвой точки сдвинется». Дедкин вежливо отказывался, однако терпение его было на пределе.

* * *

— Это вообще не проблема, — Рыбаков-старший щелкнул пальцами и поправил очки, — можно поместить в проводящий электричество раствор специальный гель с изменяемой характеристикой поверхностного натяжения. Будет вроде медузы. Окрасить в любой цвет можно. Задачка элементарная.

— А сколько это встанет в денежном эквиваленте? — Для отца «биокомпьютер» был залегендирован под дизайнерский изыск для приятеля.

— Ну, не много. Долларов сто. Ты Альтшуллеру позвони, думаю, он за пару дней сделает. Как раз он специалист по аморфным соединениям. У них лабораторию распустили, так любому приработку рад... Если хочешь, эта штука еще светиться будет, или искорки бегать...

— И такое возможно?

— Конечно. Если б ты дурью не маялся, а учился, то сам бы знал... — Папик лихо взлетел в седло любимого конька, но сынок быстро его оттуда сдернул.

— Я деньги зарабатываю. Поучиться еще успею...

— Ну, как хочешь. Ты Мише позвони и подъезжай к нему. Да, кстати, вы что, новую машину купили?

— Да ты что! Так, старую с доплатой обменяли... Откуда столько на новую? — схитрил Денис. Ксения уже успела заехать к свекрови на сверкающем синем «рэндж-ровере».

— А, понятно.

— Между прочим, когда Абрамович приедет? Его бабки уже неделю у меня лежат...

— Не знаю, пока не звонил. Погоди, а почему его деньги у тебя?

— Вещь ведь продана, — не понял Денис, — на мой паспорт же выставляли. Ты ж с ним договаривался...

— Я? Мы вообще об этом не говорили, — удивился Рыбаков-старший.

— Стоп! Как не говорили? Мне его жена сказала, что паспорт у него в ОВИРе и с тобой договорка была...

— В каком еще ОВИРе? Гриша на режимном заводе работает. Не дадут ему загранпаспорт, у него же секретность.

— Сейчас кому угодно дают. Сто баксов плати — и вперед!

— А разговор... — продолжал сомневаться Александр Николаевич, — черт, почти полгода прошло, я и не помню... Нет, вроде не было, он говорил что-то о трудностях в магазинах. Непонятно мне, как я мог такое упустить? Ладно, ну забыл, бывает... Тебе надо было мне напомнить!

— А я и не сообразил как-то. Думал, ну обговорили, и все. Чего двадцать раз повторять... — огорчился Денис. Действительно, мог бы и с большей ответственностью подойти, все-таки старшее поколение.

— Но он свои пять миллионов железно получает?

— Папа! Какие пять миллионов? Там двадцать пять тысяч долларов!

— Как двадцать пять? — Александр Николаевич чуть не уронил очки.

— Двадцать пять, по курсу почти сто пятьдесят миллионов... А что? — ошарашенный реакцией отца, спросил Денис.

— Мне Гриша говорил, что на тысячу долларов рассчитывает.

— Пап, как он мне сказал — я так и поставил. Что-то вы совсем о другом между собой говорите, не о том, о чем со мной. Вам обоим рыбу надо есть, память улучшает, — съехидничал непочтительный отрок, — а то все путаете. Это твой приятель, вот и сними с него за шахер-махер разницу между тем, сколько он тебе говорил, и реальной ценой... Я в обиде не буду.

— Не подначивай, я с ним сам разберусь. Сорок лет знакомы.

* * *

Султанов нервно поправил галстук и взглянул на невозмутимого Огнева.

— Прокурор подписал повтор, комиссия не ответила на наши вопросы в полной мере. Это недолго, час-полтора...

— А я что — против? Надо так надо. Но хочу вам заметить, уважаемый, что по статусу я свидетель, и таскать меня постоянно, если вам или Воробейчику что-то непонятно, это, по меньшей мере, странно... Если вам что-то неясно, вот друг с другом и побеседуйте, — Дмитрий выводил следователя из себя ледяным взглядом и пренебрежительным тоном, — вдруг к консенсусу придете. У меня-то время есть, надо будет, я вам очередное доследование в одни ворота обеспечу. Оснований выше крыши... Все равно работать заставлю, хотите вы этого или нет. Будем воспитывать мисс Марпл[133]в отдельно взятом следственном отделе...

Султанов в бешенстве взглянул на часы.

— Да, Дмитрий Семенович, — с угрозой начал он, — вот вы мне недавно говорили, что кому-то в ближайшее время будет плохо...

— А у вас что, Иса Мухтарович, кто-то заболел?

— Нет, — следователь опешил, — я в смысле уголовного дела...

— Огнев, пожалуйста, — выглянула из кабинета медсестра.

— Дела, дела, — подмигнул Дмитрий. — Сейчас с доктором побеседую и продолжим...

В кабинете сидели давешний профессор и две милые женщины в белых халатах.

— Здравствуйте, доктор! — радостно улыбнулся Огнев.

— Как, опять вы?

— Я, я... А вы что, в постановление не заглянули?

— Так, — профессор вперился в бумаги, — ага, вот оно... Мы несколько вопросов не осветили. Вы в курсе?

— Я ваших ответов не читал, не знаю...

— Начнем с самого элементарного. Скажите, вы легко в контакт с людьми входите?

— Смотря с какими.

— Это не ответ...

— А у вас — не вопрос, — парировал Огнев, — абстракция какая-то...

— Хорошо. Конкретизирую — в рабочем коллективе.

— Достаточно легко.

— И это все?