Не герой - Андрей Максимушкин

Сначала один гигант крутанулся на месте, оставляя за собой шлейф разорванной гусеницы. Тут же ему в борт вошли два бронепрожигающих снаряда. Второй бронеполз взорвался после попадания тяжелого снаряда. Оставшиеся два «ТБ-43» были расстреляны зашедшими им за спину самоходными пушками. «ТБ-39» к этому времени сгорели все до единого, вместе с прикрывавшими атаку колесными бронеходами.

Владмир отстреливался от залегших в двух сотнях шагов от окопа кайсаков, когда серьга опять ожила.

– Отходим! Влад, давай первым, короткими перебежками, – скомандовал Ингорь.

Боец негромко выругался, осторожно высунулся из окопа и изумленно присвистнул. Он даже и не заметил, что кайсаки прорвали фронт и обходят их. Увлекся боем и не понял, что контратака провалилась. Вон, в полусотне шагов стоит покореженный «ТБ-39». Левая гусеница сорвана, катки разбиты, башня свернута набок, орудийный ствол уставился в небо.

– Давай! Живо! Не спать! – надрывался десятский.

Вспомнив недавний разговор с полусотником Брянским, Владмир тяжело вздохнул, набрал полную грудь воздуха, повесил на плечо трубу огнемета, взял в левую руку автомат и выпрыгнул из укрытия. Он и не заметил, что ноги успели замерзнуть и колени почти не гнутся, мышцы работают нехотя, как заржавевшие. Рывок отозвался болью в коленке. Парень сразу же свалился на землю. Вовремя. Над головой прошла пулеметная очередь.

Из окопов выскочили Вовка Конопатый и Санек. Ребята побежали влево. Помнили, черти, предупреждение. Хоть ничего и не поняли – Владмир лишнего не болтал, – но действуют как надо. Владмир вскочил на ноги и рванул следом. Десять шагов. Еще десять. Залечь. Дать короткую очередь в сторону кайсаков.

Справа из воронки от снаряда выползли Виктор Николаевич и Ингорь. Они двинулись было в тыл, прямо через поле, но дядя Витя вовремя остановил десятского. Бойцы залегли за обгорелым остовом «Лося». Явно старый речник объясняет командиру, что отступать надо вдоль окопов, а не бежать через поле. Странно, что Ингорь сам этого не понял.

– Двигаемся влево, – командует Ингорь по радиосвязи. Догадался.

Владмир дожидается, пока все не покинут окопы. Последним ползет Димон, тащит за собой раненого. Движутся короткими перебежками. Рывок, пробежка. Упасть, открыть огонь и постараться прижать степняков к земле.

Противник осмелел. Кайсаки поднялись в атаку. Это только пехота, все вражеские бронеходы ушли в чистый прорыв. Сейчас у перелеска за спинами пехоты идет бой. Последний заслон полковника Глузда Липатова пытается хоть на какое-то время задержать врага.

Воронов приподнимается на локте. Опускает автомат и свинчивает наконечник с трубы огнемета. Как там в учебке объясняли? Снять заглушку. Взять рукоятку правой рукой, положить трубу на плечо, левой рукой поддерживать и наводить на цель. А цель уже близко. Бегут, уроды недоношенные, скоты степные! Думаете, мы сейчас лапки поднимем?! Хрен вам в рот по самую задницу!

Владмир жмет на спуск и ведет ствол огнемета справа налево. Толчок в плечо. Труба рвется из рук. Над ухом раздается громкий хлопок и следом змеиное шипение. Прямо в глаза бьет красный свет. Труба нагревается, так что руку обжигает. Впереди все заливает огнем. Пехотный огнемет бьет всего на сотню шагов, но этого достаточно. Из стены пламени вываливается пара горящих, вертящихся волчком, истошно воющих кайсаков.

На лице Владмира расцветает довольная улыбка – попал. А теперь бросить трубу и бегом вслед за своими, пока дикари не опомнились. На ходу боец отмечает, что поле за спиной перечеркивают еще два огненных хвоста. Парни спешно разряжают огнеметы. Как говорится, дурной пример заразителен.

Остатки десятой сотни откатились на триста шагов. Здесь сотник Сухман приказал залечь. Как раз за спинами поредевшей второй сотни. Передышка. Короткий отдых. Владмир за это время успел пересчитать всех своих. Даже удивительно, несмотря на бомбежку и бой, никто из его друзей не погиб. Даже Димон сумел дотащить до своих раненого Первака. Молодец!

Да, десяток Ингоря практически не пострадал, чего нельзя сказать об остальной сотне. Треть осталась, не более. Другие сотни тоже потеряли немало крови. Хорошо, успели перед последним боем всех раненых унести в тыл. А вот погибших товарищей вывезти не удалось. Плохо. Очень плохо. У вендов не принято бросать своих. Живой ли, мертвый ли – значения не имеет. Каждый венд имеет право на человеческие похороны. Общая могила в безымянной воронке – это для кайсаков и прочих дикарей чернозадых. Не всегда так получалось, бывало, бросали своих мертвецов или хоронить было некому, но венды все-таки старались выносить из боя тела товарищей.

Пушкари работали как надо. Вокруг наступающих частей все гудело и гремело. Над головой стоял жуткий вой рвущих воздух снарядов. Впереди рос, колыхался, вспухал протуберанцами чудовищный лес, вздыбившаяся к небесам стена огня и земли. Но и противник на этот раз был готов к бою. За версту до вражеских окопов по наступающим ударил первый залп. Прямо в лицо летят комья земли, камни, все окутывает черный дым. Становится тяжело дышать. Воздух пересыхает на глазах. Пышет огнем. Осыпается мертвым пеплом. По броне самоходов цокают пули и осколки. Густо кладут, заразы!

Пехотные цепи переходят на бег. Вендские бронеползы ведут ответный огонь. За спиной ревет, ворочается, громыхает чудовище тяжелых пушечных батарей. Однако огонь куда слабее, чем в начале наступления. Видимо, пушкари меняют позиции, подтягиваются вслед за вырвавшейся вперед пехотой.

– Зараза! Уроды! Убью! Всех порешу! – истошно орет Васёк.

Так легче. Когда кричишь во все горло, не так страшно. А поджилки-то трясутся. Вроде не первый бой. Уже пережил смерть в диком чудском лесу на краю света, смотрел Белой Старухе в лицо, а все равно страшно.

Противник бьет по наступающим цепям. Очереди станковых пулеметов тянутся к бойцам, прореживают атакующие цепи. Грохот взрывов. Свист осколков над головой. Горящий бронеполз. Василий упрямо идет вперед. Даже не останавливается, чтоб дать пару очередей в сторону противника. Рано еще. Далеко до окопов. Из автомата не дотянуться.

Венды медленно, но верно продвигаются вперед. Расстояние до вражеских окопов сокращается. Впереди сплошной ад. Все гудит и ревет. Венды не снижают темп стрельбы. Десятки орудий долбят вражескую оборону. Давят, прессуют, втаптывают в грязь, зарывают в землю узкоглазых.

– Не отставать!!! Приготовиться к рывку! – орет сотник.

До врага совсем близко, меньше половины версты осталось. Василий и не заметил, как дошел. Атака, бег по снегу вслед за бронеползами, заградительный огонь, косящая товарищей смерть – все вылетело из памяти, как и не бывало.

Это не страшно, страшнее впереди. 7-й ударный полк наступает прямо на опоясанную траншеями и рядами колючей проволоки высотку. Опорный пункт. Бург. Полевая крепость. Ударникам самую тяжелую задачу, ударникам огонь в лицо, стальной вихрь в лоб, ударникам кашу из свинца с человеческим мясом и кровавую работу.