Одна осень одного королевства - Анари Хони

– Н-нет, – заикаясь от неожиданности вопроса, ответил тот. – Я даже называл тебя Уильямом.

– Конечно, – он снова нахмурился, – она узнала о своём происхождении. Поэтому пошла на союз с маркизом.

– Маска! – вдруг встрепенулся Анкэль, дёрнув Вильгельма за рукав. – Я только что видел ту самую маску, – зашептал он. – Маркиз стоял у колонны и ушёл в открытую дверь.

– Ты уверен? – серьёзно спросил правитель.

– Да, – кивнул монах. – Что делать теперь? Задержать его как можно дольше?

– Нет, – он снова посмотрел на Мари, которая только что закончила петь и, едва дыша, стояла, молча глядя на него.

«Пути назад нет! – призывно взвились мысли. – Любит или нет! Я уйду отсюда с ней или не уйду вообще!»

Он метнулся назад в шумящую аплодисментами толпу, дёрнув за собой спутников.

– Анкэль, отправляйся в конюшню и готовь лошадей, – произнёс Вильгельм, подходя к боковой двери зала. – Удо, оставайся в зале, – он быстрым движением снял с друга ножны с наградной шпагой барона. – Следи за Мари, за герцогом, за всеми!

– Но, – начал было растерянный монах.

– Без вопросов! – рявкнул правитель и тут же, пока шумная толпа была обращена к покорившему их ангелу, кинулся в ярко-освещённый коридор, в котором несколько мгновений назад скрылась маска дьявола.

* * *

День двадцатый. Полдень.

– Упрямец! Наглец! Дурак! – лицо советника не теряло багрового оттенка уже несколько часов. – А ты?! – он со злостью взглянул на супругу. – Ты ведь знала?!

– Сын мой, не нужно повышать голос на бедную женщину, – епископ медленно поднялся со своего кресла и коротким кивком головы попросил бледную Амелию выйти из комнаты.

– Как можно было?! – не унимался Северин. – Как можно было поставить жизнь монарха под угрозу из-за… из-за одной лишь догадки!

– Вильгельм идёт своим путём, – покачал головой Бенедикт. – И нам его не остановить.

– Я бы остановил его! – кулак советника с грохотом опустился на стол. – Она ввела меня в заблуждение! Я верил ей!

– Ложь – большое зло, – всё также невозмутимо продолжал старик. – Но она сделала это не из нелюбви к королю, а напротив, из любви к своей дочери.

– Мари ей не дочь! – рявкнул Северин куда-то в сторону двери.

– Сын мой, сядь, – строго произнёс Бенедикт, – и послушай меня.

Мужчина приутих, вспомнив с кем разговаривает, но каждое его движение оставалось нервным и резким. Он упал в кресло и с ожиданием воззрился на собеседника.

– Чужая душа, – начал тот, – неведомый мир. Я могу лишь гадать, что творится на сердце у Вильгельма, у Амелии, у тебя. Сейчас для всех нас времена особенно тяжёлые, дорога к свету никогда не была лёгкой, особенно в преддверии победы. Но своим укором и пустым сквернословием ты никогда не поможешь молодому королю. Ему нужна наша любовь и поддержка, ведь Вильгельм, по сути, вовсе не взрослый мужчина, не мудрый монарх, а на него возлагается тяжкая ноша, надежды всей страны ложатся на его плечи. Если мы, как ты предлагаешь, выдвинем к стенам Фалькнеса армию, можем только навредить положению. Теперь, когда всё уже свершилось, мы не знаем, где Вильгельм сейчас, что происходит с ним, в опасности он или нет. Нам остаётся лишь молиться, чтобы он вернулся невредимым и душою и телом, – сухая старческая рука легла на плечо советника. – Друг мой, давай же верить Господу. Он не покинет нас, и даже если нам покажется, что это так, мы не должны сдаваться. Пройдя весь путь до конца, мы получим желаемый мир.

Северин тяжело вздохнул, глядя перед собой сквозь пол.

– Так что же, – произнёс он обречённо, – делать вид, что ничего не произошло?

– Хранить всё в сердце своём, – улыбнулся Бенедикт, – и молиться. Молиться за всех нас.

– Вы кого-то ищите? – мужчина в маске краснолицего дьявола испуганно попятился.

– Ищу тебя, – медленно вынимая шпагу из ножен, прорычал Вильгельм.

– Меня? – он сделал ещё шаг назад. – Может, вы с кем-то меня путаете?

– В детстве ты не был таким робким, – парень в свою очередь сделал два шага вперёд.

– В детстве? – недоумевал собеседник.

– Ты не помнишь? Мы виделись несколько раз, когда были ещё детьми, – он стянул с лица маску. – Быть может, так ты узнаешь меня? – приподнял узкий загнутый край чёрной шляпы.

– Я всё ещё считаю, что вы ошиблись, – уверено кивнул мужчина и тут же замер, прижавшись к стене в повороте коридора, остриё шпаги остановилось в пугающей близости от его шеи.

– Снимай маску, – приказал Вильгельм, удивлённый реакцией собеседника на свой резкий выпад. Он был уверен, что надменный маркиз никогда не пропустил бы подобного, однако же этот даже не потянулся к своему оружию.

Мужчина медленно, без резких движений приподнял маску. Под блестящей красной «кожей» скрывалось немолодое бледное лицо с большими серыми глазами.

– Чёрт! – ругнулся Вильгельм, прижимая кончик шпаги к дорогой ткани маскарадного костюма. – Где маркиз?!

– Он наслаждается праздником, – раздался голос из-за спины, и в тот же миг холодная сталь коснулась его шеи. – Брось оружие и повернись ко мне лицом, – приказал неожиданный противник. – Хочу посмотреть, как вырос мой племянник.

Вильгельм откинул шпагу в сторону и медленно развернулся, не скрывая злобы в сощуренных глазах.

– Уходи и никому не говори, что ты видел! – рявкнул мужчина на растерянного слугу. – Я слыхал, что в Сэфланде происходит жуткое падение нравов, – снова обратился он к парню, – и ни о какой воспитанности речи уже не идёт. Ты наглядно доказываешь эти слухи. В последний раз так быстро уехал, даже не зашёл поприветствовать меня, как подобает.

– Тебе подобает покинуть дворец и уступить место законному наследнику престола, – будто испытующе глядя в глаза Аделарду, произнёс тот.

– Я долго сомневался, – усмехнулся мужчина, сильнее прижимая клинок к шее лазутчика. – Переодеть кого-то в барона было плохой идеей, я помню в лицо всех придворных и своих, и чужих. Болдер был уверен, что ты заявишься сегодня, но мы и не подозревали, что придёшь в столь скромном окружении. Тем лучше, – его губы растянулись ещё шире в нервной ухмылке, – некому будет помешать мне, и ты умрёшь так же глупо, как твой отец. И только мой клинок будет оплакивать вас… твоей кровью! – он сделал резкий выпад с замахом, но Вильгельм отскочил в сторону и замер. Шпага герцога, жалобно звякнув, грохнулась об пол, а за ней и сам герцог с тихим стоном повалился ничком. И снова негромкий звон, он вывел Вильгельма из короткого оцепенения, у ног растерянной герцогини лежал бронзовый подсвечник с дымящимися ещё огарками свечей, по тёмной его поверхности стекало несколько капель крови. Ребекка, зажав себе рот дрожащими руками, в ужасе глядела на тело мужа, вокруг которого медленно расползалось кровавое пятно.