Я вам не Сталин! Я хуже. Часть1: Перезагрузка системы. - Сергей Николаевич Зеленин

даже коробил. А в октябрятах, так даже по ночам на эту тему ужастики снились - отчего я плакаль и пысцался и, до четвёртого класса заикался – отчего и вырос таким стеснительным.

 

Отношение к мёртвым – это есть показатель культуры общества в целом.

Нет, я понимаю: студенты-медики учатся на безропотных трупах лечить пока ещё живых людей…

Потроша умерших, патологоанатомы выясняют причину их смерти и, тем самым помогают милиционерам ловить злодеев…

Негро-африканцы из Эфиопии занимаются людоедством - ибо в их организме не хватает каких-то очень важных для их существования витаминов…

А для чего (или за что?) коммунисты так жестоко надругались над телом создателя первого в мире государства рабочих и крестьян?

Не… С этой страной было что-то не так.

И если войны заканчиваются - когда похоронен последний павший солдат, то точно таким же образом, революция не может считаться завершенной – пока не погребён последний революционер…

И вот – свершилось!

 

***

Ко мне подходит группа военных и гражданских, среди которых я вижу профессора, Виноградова, Поскрёбышева и Косынкина…

«Приятно удивлённые» - это не то слово, относительно них!

Последний не скрываясь крестится и, со слезами на глазах:

- Слава Богу, Вы живы, Иосиф Виссарионович!

Тоже давая знать, что чертовски рад их видеть, улыбаюсь и негромко:

- Не дождутся!

Высокий мужчина в форме комиссара госбезопасности 2-го ранга, с умным, по-аристократически красивым, но в данный момент - с растерянным лицом, спрашивает:

- Товарищ Сталин! Что это было?

Это – правая рука Берия: Всеволод Николаевич Меркулов - первый заместитель наркома НКВД — начальник Главного управления государственной безопасности (ГУГБ).

В спокойном тоне отвечаю:

- Это было стихийное бедствие, катастрофа с человеческими жертвами…

Громко, чтобы меня слышало побольше народу, безапелляционно добавляю:

- …И ничего больше!

Тот, в тему врубился сразу:

- Понял, товарищ Сталин.

 

Кто-то, в коем я с ходу по ряду «вторичных половых признаков» признал труженика отечественных СМИ и, как чуть позже выяснилось – не обознался, громко причитая:

- Что делать, товарищ Сталин?

Морща лоб, как будто вспоминая, смотрю на него:

- Товарищ… Эээ…

- Поспелов Пётр Николаевич, главный редактор газеты «Правда».

«Эге… Да это – главный советский идеолог, гарпун бы зазубренный - ему бы пониже спины».

Поспелов непосредственно участвовал в создании «Краткого курса истории ВКП(б), книг «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография», «История Гражданской войны в СССР» и, лично написал несколько десятков трудов, в том числе и на иностранных языках. Позже, он станет кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, директором Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, редактором многотомной «Истории КПСС».

Несмотря на якобы отмечающуюся за ним «фанатичную преданность» Сталину, Поспелов одним из первых переметнулся на сторону Хрущёва, который доверил тому возглавить комиссию по расследованию массовых репрессий. Сей беспринципный тип это «доверие» в полной мере оправдал и, материалы комиссии затем были использованы в докладе Хрущёва «О культе личности и его последствиях» на XX съезде КПСС.

И затем, Поспелов - так тщательно вылизывал Кукурузнику волосатые яйца, что советскому народу стало казаться - что войну он выиграл под руководством Хрущёва, а не Сталина.

Не… Какая может быть у государства идеология, если её возглавляет такая продажная шлюха, как этот подонок?

Точно такая же – продажная.

Долго ли будет существовать государство с продажной идеологией?

Нет!

От этого «товарища» надо срочно и безжалостно избавляться и, посмотрев на воду в яме на месте Мавзолея - мне захотелось сделать это прямо сейчас. Едва сдержав себя чтоб не столкнуть туда Поспелова, я снизошёл до ответа ему:

- «Что делать», спрашиваете? Вам лично – некролог писать, товарищ Поспелов.

Тот, неправильно меня поняв:

- Понял, товарищ Сталин. Завтра же в газетах Советского Союза выйдет некролог о наших погибших в борьбе со стихией товарищах…

«Ой, дурак…».

А во главе главной газеты страны, нужно поставить человека – способного как протопоп Аввакум, пойти на костёр за свои убеждения…

Да где такого взять?

«Люди, люди… Где взять преданных - не мне, а делу построения нового общества людей? Эх, был бы жив Лаврентий Павлович - он бы подсказал может…».

 

Увидев поблизости «последнего могиканина» - Александра Сергеевича Щербакова, Первого секретаря Московского горкома и обкома ВКП(б) и, кандидата в Члены Политбюро, я спросил у него:

- Товарищ Щербаков! Вы товарища Пономаренко давно видели?

Тот, несколько недоумённо:

- Так вот же он – рядом с вами стоит.

И тут же с левой стороны, слышу:

- Здравствуйте, товарищ Сталин! Никак не признали меня?

Поворачиваюсь, вижу плечистого мужика в шинели без знаков различия, с простым открытым лицом и умными глазами:

- Здравствуйте, товарищ Пономаренко. Извините, что не признал Вас, но день сегодня…

Кивнув на яму на месте Мавзолея:

- …Сами видите какой.

Второй – «выторгованный» мной у Хрущёва и тем самым спасённый делегат погибшего съезда - Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, был  Первым секретарём ЦК КП Белоруссии. Как и на Щербакова, на этого у меня тоже очень большие виды.

Отвечает:

- Понимаю, такое горе… У самого как будто пелена перед глазами.

Все вокруг запричитали:

- Какое горе…

- Такое горе…

- Великое испытание выпало на советский народ…

 

Когда слегка надоело, рявкаю на них:

- СТИХИЯ!!!

И показывая пальцем вниз, многозначительно говорю:

- На их месте, товарищи – мог бы оказаться любой из вас.

Затем, окинув онемевшую толпу руководителей взором:

- Ну что, товарищи? Делу – время, скорби – час. Предлагаю пройти в мой кабинет и обсудить дела наши скорбные.

 

Первым иду в обратном направлении, за мной толпа наркомов, начальников главков и прочих высших руководителей СССР. Уже на подходе к Никитским воротам, из толпы народа наперерез мне бросается какая-то растрёпанная женщина:

- Товарищ Сталин! Что ж теперь будет?

Останавливаюсь и, окинув всех взглядом, громко отвечаю:

- Теперь, товарищи, у нас с вами будет совсем другая страна.

 

 

 

Глава 9. Буквально в двух словах об собственных «скелетах в шкафу».

 

Из беседы И.В. Сталина с журналистом «Scripps-Howard» (США) Роем Говардом:

«Говард:

- В СССР разрабатывается новая конституция, предусматривающая новую избирательную систему. В какой мере эта новая система может изменить положение в СССР, поскольку на выборах по-прежнему будет выступать только одна партия?

Сталин:

- Наше общество состоит исключительно из свободных тружеников города и деревни — рабочих, крестьян, интеллигенции. Каждая из этих прослоек может иметь свои специальные интересы и отражать их через имеющиеся общественные организации.