Акционерное общество женщин - Елена Котова

– Ну вот, и слоган готов, – согласилась Алена. – А визуализация бренда – край берега, яркий песок и иван-чай лиловыми цветами разбросан.

– Будь покоен, радостен, аппетит умерь – и любого доктора выставишь за дверь, – донесся голос из комнаты, где Катька лежала на диване.

– Мертвые заговорили! – захохотала Алена. – Сама придумала?

– Это афоризм Фридриха Логау, – последовал ответ из комнаты.

Алена сунула голову в дверь:

– Кого?

– Немецкого поэта-сатирика семнадцатого века. Его Клаус очень любит, – объяснила Катька, лежа лицом к стене.

– Сколько у тебя мусора в голове, вот что я тебе скажу. Полина! Ты посмотри, какие у нас мужчины, оказывается, живут!

К дверям их одиннадцатого корпуса по тропинке, ведущей от столовой, приближался высокий длинноногий мужчина средних лет, в белых шортах, оранжевой тишотке и белой полотняной кепке. Увидев подруг, стоящих на балконе первого этажа, он любезно поклонился, приложив руку к сердцу.

– Да, приятное разнообразие. А что ты так вскинулась, Алена, у тебя Мэтью есть, зачем тебе оранжевый мужчина в кепке?

– Да не зачем. Просто увидела забытую картину. Я так отключилась от всего, что и забыла, как интересные мужчины выглядят.

– Так очистилась, что на токсины потянуло?

– Ага, – мечтательно протянула Алена. – Я тут так поглупела. Полина, а ведь это такое счастье!

* * *

Спустя еще неделю подруги вернулись в Москву. Катька молчала, Алена была сама кротость и всепрощение, а Полина настроена на не свойственный ей деловой лад. Она приехала в офис и тут же позвала Степанову.

– Ирина, там просто клад. Катька наша в полном ступоре, похоже, в астрал ушла от тишины, бурятского воздуха и голодовки.

– Лишь бы вышла, – ответила Ирина. – Вы все какие-то другие вернулись.

– Выйдет, не бойся. Сейчас о другом. Там – кладезь природы, совсем других людей, нравов, мало испорченных миазмами. А для нашей компании просто непаханая целина, но почва, я тебе скажу… Только втыкай идеи, прорастет тут же. Пока Катька в ступоре, возьми вопрос на себя. Вот тебе контакты трех выдающихся женщин: одна из Хабаровска, две из Красноярска. Вот эта, Марина из Хабаровска, уже и резюме нам в Горячинск по электронке скинула. Рвется у нас работать. Готовый кандидат для руководства отделением во Владивостоке, на Хабаровск ее энергию и напор просто жалко тратить. И вот четвертый контакт – основательная толковая тетка из Перми. Готова заняться филиалом в Перми, только требует на первый год кого-то из нашего головного офиса на подмогу. А оздоровительным центром должна руководить Наталия Алексеевна. Это местный врач, мы две недели с ней общались, умница и доктор, что называется, от бога. Вот тебе и ее координаты.

– Сколько же вы за три недели нарыли! «Алло, мы ищем таланты!» Вы там отдыхали или хед-хантерами работали?

– Как-то само складывалось. Так что идея зауральского клинико-оздоровительного центра переходит в стадию воплощения. Посылай Колю и Полешек с Васей выкупать курорт «Горячинск», ставь Наталью генеральным и проводи собеседования с остальными. К тому времени и Катька очнется.

Ирина пошла работать, а Полина набрала Вульф-Бобоевича. Тот скороговоркой рассказал, что ожидает на днях постановление о прекращении уголовного преследования Екатерины за отсутствием состава преступления.

Пришел Мэтью, сияющий от успеха общей борьбы, рассказал Полине, как они с Вульфом работали в отсутствие трех главных акционеров – крайне успешно, и результат налицо: ФАС обещал к концу месяца отменить решение о приостановке дополнительной эмиссии.

Кыса тоже прибежала радостная. Коля Денисов показал себя в отсутствие руководителей молодцом и настоящим мужчиной: организовал конвертируемый кредит на десять миллионов американских рублей, разместив выпуск кредитных нот среди ВИП-клиентов. Это позволит не только заткнуть дыры и продержаться до снятия запрета на завершение допэмиссии, но и немедленно вложить пару миллионов в разработку нового зауральского проекта.

Главное же – через Костю к ним пришел неделю назад сигнал от Опанаса, что «наверху» вроде бы молчаливо кивнули в одобрение готовящегося в Следственном комитете постановления. Причем, как ни странно, Вульф-Бобоевич об этом был осведомлен раньше Кости. Более того, он намекнул Кысе, что руку к этому чуду приложила и Елена Прохоровна, которая не поленилась переговорить с кем надо.

«Чудеса в решете, – думала Полина. – Вульф-Бобоевич просто дьявол. Как он все ювелирно и бесшовно провернул. Откуда только у него такие связи?»

С этой мыслью Полина отбыла в самом благостном расположении духа на своем черном «Ягуаре» на дачу, решив, что никто так не нуждается в отдыхе, как человек, вернувшийся из отпуска. После курорта «Горячинск» с его оздоровительным эффектом надо немедленно в «Дессанж», к косметологу, на маникюр и педикюр, на стрижку и краску, а то совсем запаршивеешь. Но сначала поесть, хоть немного…

Нет подходящих соответствий,

И нет достаточных имен,

Все дело в чувстве, а названье

Лишь дым, которым блеск сиянья

Без надобности затемнен.

И.-В. Гете. «Фауст».

Ч. I. «Сад Марты» (1830).

Пер. Б. Пастернака (1953)

Весь следующий день Полина бездельничала, делала звонки, сидела в Интернете, читая почту и новости, гоняла Стешу, которая разбирала чемодан, стирала и шумно радовалась привезенному омулю, кедровым орешкам и чаге, лечащей буквально от всего.

Вдруг позвонил Вульф-Бобоевич, сказал, что хотел бы завтра приехать к ней поговорить.

– Может, лучше послезавтра в офисе встретимся? – спросила опешившая Полина: Вульф-Бобоевич, как известно, никогда не ездил к своим клиентам, а уж тем более на дачу.

Но тот стал уверять, что приехать к Полине Альфовне ему никакого труда не составит, он давно не был на свежем воздухе, а поговорить им лучше не спеша, в тишине. «Удивительно, – думала Полина, направляясь поутру в город в «Дессанж». – Опять что-то затеял».

Вернулась она на дачу, когда яркое и жаркое июльское солнце садилось за плотиной в воду, стеля щедрые снопы оранжевых лучей на спокойную, казавшуюся застывшей, сизую гладь водохранилища.

Даже из машины было видно, что в воздухе висит марево. «Как же хорошо было на Байкале без этой удушающей жары», – подумала Полина, а «Ягуар» тем временем уже въехал в ворота поселка, свернул налево.

Безмолвный темнокожий водитель привычным жестом открыл пультом ворота дачи, и машина остановилась перед высоким крыльцом.

Полина вошла в только что прибранный дом, полный прохлады и полумрака, за который Полина особенно его любила. Сняв шляпку и положив ее в холле вместе с сумочкой на консольный столик в стиле бидермейер, поднялась в спальню, переоделась в джинсы, накинув поверх тонкой шелковой блузки темно-вишневую кружевную шаль, в далекой юности связанную собственноручно.