Отражение в мутной воде - Елена Арсеньева

Мелькнул знакомый поворот на виллу Голуба. Нет, белый джипне выруливает оттуда. Те двое небось все еще стоят, лясы точат. Ну и наздоровье!

Как ни старался прилежный таксист растянуть удовольствие,километр – он и в Африке километр, поэтому через несколько минут «хурма»подкатила к невысоким изящным воротам. Тина достала из кармана несколько смятыхбумажек. Протянула на ладони: выбирай, мол, что по нраву! Шофер сделал некоетелодвижение, свидетельствующее, что по нраву все, но устыдился – взял толькопятьдесят франков. Грабеж средь бела дня, да Тине-то что? Не ее деньги. Хотя…если заглянуть в будущее…

Такси укатило.

Тина ткнула пальцем в цифру 8 на панели рядом с воротами, ите послушно отворились.

Пошла по дорожкам, скользя рассеянным взглядом по ухоженнымрозам, по аккуратно подстриженным газонам. Даже деревья, разросшиеся вдользабора, казались взлохмаченными рукой опытного парикмахера. В смысле,садовника.

Ненастоящее все какое-то. Слишком красивое. И сад, и этавилла, похожая на порцию сливочного мороженого. Да и вся эта«история-виктория»!

Помнится, давным-давно, еще в началедетективно-приключенческого сюжета, неожиданно закрутившегося вокруг нее, Тинауже испытывала подобное ощущение – ощущение полной неправдоподобностипроисходящего. Смесь французского с нижегородским! И этот коктейль продолжаетбурлить, приобретая все более невероятный вкус. Загадочная организация«Просперити», вознамерившаяся опустошить не только Россию, но и половину земногошара? Ее ставленники, одному из которых предстоит вскоре сделаться президентом?Какие-то радиоактивные отходы в подземных пещерах?..

Бред, ну полный бред, газетная брехня. Глупейшая фантастика,если учесть существование какого-то мудреного прибора, который сканирует«глубинные слои памяти»…

Да. Конечно. Сканирует! Чушь собачья!

Фантастика. Вот именно. А еще большая фантастика – русскийгерой-одиночка, спаситель Отечества Георгий Кайсаров, задумавший одним махомсемерых…

Кто-то шибко умный недавно сказал по какому-то поводу: «ВРоссии не бывает политических убийств. Одни криминально-экономические». Таквот: в России не бывает и спасителей Отечества. Всех их свои же повыбили: подПерекопом, на кронштадтском льду, на Тихом океане закончили они свой поход…Оставшихся покрошили фрицы в Брестской крепости, под Москвой и Сталинградом, вбесчисленных боях местного значения. Самые живучие – и те уже вымерли постарости. Так что спасители Отечества медленно, но верно сошли на нет. И чтобынекий богатенький Буратино, типичный «новый русский», вдобавок племянникбанкира, – чтобы такой вдруг вознамерился положить голову за Отечество… С печкион упал, что ли? Нет, поверить в это могла только Тина с ее неистребимойдевичьей жаждой – полюбить непременно героя. А нету, нету их! Ликвидированы каккласс! В основе же всех поступков Георгия лежит, как базис под надстройкой,какой-то вполне определенный экономически-криминальный интерес, суть которогоТина не только постигнуть не способна, но даже вообразить. И Голуб, скореевсего, в той же связке. Видимо, немалые шуршат деньги, если Георгий осмелилсявыступить против столь крутого мена, как Виталий Пидоренко. Вырвал у него изрук добычу…

Тина споткнулась на ровной вылизанной дорожке. Хоть испепелиненавистью все вокруг, останется нетленным факт: Георгий все-таки спас ейжизнь…

«А я его просила?» – вспыхнула в ярости. Понятно же, что итот прыжок, и бегство галопом по Европам, и все остальное – всего лишьстремление непременно оставить Пидоренко с носом. А уж потом, когдаустановились все точки над «и» во взаимоотношениях Тины и Зои, решилпреподнести ее своей давней приятельнице на блюдечке с голубой каемочкой.Должна же Зоя получить наконец удовольствие, которого так долго была лишена!

Вот почему Георгий был холоден с Тиной. Вот почему егопришлось чуть ли не силком в постель тащить. Ну еще бы – зачем ему какая-товлюбчивая провинциалка, когда есть Виктория – любительница стрелять в упор,предлагающая богатейший набор сексуальных услуг…

Тина с усилием разжала кулаки и с недоумением взглянула насвои ладони, на которых виднелись ярко-розовые дуги от ногтей. Неужели и сейчасименно ревность терзает ее сильнее всего? Вульгарная ревность, а вовсе не задержаву обида? Их вместе с державой бросили, предали, им изменили. Подумаешь,новость! Да сейчас Родине только ленивый не изменяет!

Пусть, пусть кто угодно. Только не он. Он не мог…

А вот смог. Смог все-таки…

Тина глянула на восток. Небо сумрачно синело, в то время какна западе вовсю играло красками заката. Ну да, разумеется. Как Восток – такмрак и тьма, а как Запад – так разноцветье, блеск реклам и шуршанье денег.

Ну и ладно. Каждому свое. А с нее довольно вояжей.Накаталась – во, по гроб жизни хватит! Пора возвращаться. И даже если дома, натом самом Востоке, действительно поджидает гроб… Еще один умник хорошо сказал:«Умирать надо в России». Так она и поступит.

Если успеет, конечно…

Шаги за спиной!

Успеет ли хоть обернуться – или судьба заполучить пулю взатылок?

Она повернулась так резко, что упала бы, не поддержи ееГеоргий.

Сгреб в охапку, прижался губами к виску:

– Ну что, бедняжка? Так и мечешься тут, под воротами?Измаялась, да? А вот он я – жив-здоров!

Уткнулась в его грудь, почувствовала этот уже ставший роднымзапах, слегка отравленный сладким ароматом чужих духов. И содрогнулась вприступе рыданий.

«О вопль женщин всех времен: мой милый, что тебе я сделала?»

– Слушай! – Георгий отстранился, глянул ей в лицо сияющимиглазами. – Ты что, оплакиваешь меня, будто павшего героя? Я скорее со щитом,чем на щите! Или под? Всегда путался в этой дурацкой фразе. Если победитель –это над или под? Или все-таки – со щитом?

Тина кивнула, не отрываясь от него. Еще немножечко вот такпостоять, еще чуть-чуть. В последний раз ведь…

– Но, доложу я тебе, далась победа нелегко! – усмехнулсяГеоргий. – Человеческая подлость, и ложь, въевшаяся во все поры, ипатологическая трусость – это кошмар, это отравляет всех присутствующих, дажевоздух вокруг! После разговора с ним я вышел мокрый как мышь и единственное,чего хотел, так это не лаврового венка победителя и даже не шампанского, асамого элементарного – под душ.

Он легонько чмокнул Тину в затылок и спросил: