Камрань, или Невыдуманные приключения подводников во Вьетнаме - Юрий Николаевич Крутских

издевательским, несколько даже иезуитским взглядом, выдержав многозначительную паузу, он радостно возвестил:

— Правильно мыслите, товарищи подводники — самый что ни есть печальный. Как бы нам того ни хотелось, но никогда нам не жить так же богато, как на загнивающем Западе! Ни в ближайшем будущем, ни в отдаленном (если, конечно, земная ось каким-нибудь непостижимым образом в нашу пользу не сместится). И никакая тут перестройка не поможет. Это надо принять как данность и не тешить себя пустыми иллюзиями. Ни-ко-гда! Как бы мы ни лезли из кожи, что бы ни придумывали, но по уровню жизни мы всегда будем от них отставать. Если вам кто-то скажет иное или будет доказывать, что мы всё же сможем когда-нибудь догнать и перегнать Америку, сразу бейте в морду. Это либо провокатор, либо американский шпион, либо мошенник, которому что-то от вас понадобилось. Чтобы всё у нас было, как у них, кроме большого желания должны быть и объективные предпосылки. А их у нас, как видите, нет! Ни одной! Если мы вольёмся в мировой рынок, за что так ратуют эти твари — прогрессивные экономисты, мы тут же станем сырьевым придатком Запада со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вся наша промышленность тут же окажется неконкурентоспособной и развалится, а нам останется только одно: качать нефть и газ на внешний рынок на радость мировому капиталу по ценам, которые они сами и будут нам устанавливать. А если учесть, что разведанных месторождений у нас лет на двадцать-тридцать осталось, а разведка новых — дело весьма затратное, то картина получается, мягко говоря, безрадостная.

Тут в разговор решительно вступает старпом:

— Нет, Борисыч, ты мне объясни. Если всё у нас так плохо, то почему при царе было нормально. В девятьсот тринадцатом году Россия цвела и процветала. Торговала со всем миром, промышленность мощнейшая была. Зерном всю Европу обеспечивала. Тогда что — климат был другой? Зимы не было? Почему тогда могли свободно перемещаться товары и капиталы, но никто нас не разорял и на шею не садился? А сейчас почему-то надо обособиться, закрыться от мира, сидеть на сундуках с добром и дулю всем показывать!

— А Вы, Сергей Гариевич, уверены, что никто нас тогда не разорял и не садился на шею? Что Россия цвела и процветала и что проблем никаких не было? Но если всё так прекрасно было, так отчего же тогда через четыре года, в семнадцатом, революция грянула? Революционные организации существовали во всех странах Европы, но условия почему-то сложилась только в России. Как бы ни старались раскачать ситуацию социалисты, скажем, во Франции, Англии или в той же Германии, ничего у них не получилось. В Германии, правда, в восемнадцатом, на несколько дней советскую власть провозгласили, но на этом всё и закончилось. А потому что не было там объективных условий, той самой «революционной ситуации», когда большинство населения доведено до той степени нищеты, что ему «больше нечего терять, кроме своих цепей». Ихнему пролетариату было чего терять, и ему не нужны были подобные эксперименты. А в России давно назрело. Читайте первоисточники — Ленина и Маркса, там всё по науке и по правде написано. А почему так произошло? Почему именно российский народ оказался самым нищим и, следовательно, самым подготовленным к революции? А именно потому, о чём я вам и говорил: территориальные и климатические особенности страны, да ещё правитель, как на грех, не от мира сего достался. Николай второй, может, и был хорошим человеком и семьянином, но как правитель он был никакой. Столько глупостей, сколько было допущено в его правление, не позволили себе сделать все предыдущие цари вместе взятые. Бурное развитие экономики при Александре третьем происходило именно потому, что вся его политика была направлена на размежевание с Западом и на поддержку собственного производителя. И всё, чего ему удалось в этом направлении добиться, сынок в несколько лет прахом пустил. А добило экономику России введение так называемого золотого рубля, то есть его полной конвертации, когда был разрешен неограниченный обмен кредитных билетов на золотую монету и её свободный вывоз за границу. Сейчас частенько восторженные возгласы можно услышать: «Ах, вот был же у нас конвертируемый рубль!». А что тут умиляться? Даже наш «деревянный» рубль хоть сейчас конвертируемым можно сделать. Начните чеканить из золота либо прогарантируйте реальное золотое или товарное обеспечение. Только гиблое это дело. Мигом в трубу вылетим. И тогда эта затея для России оказалась губительна. Большей глупости придумать было невозможно. Повинуясь закону движения капитала, о котором я уже говорил (сообщающиеся сосуды — помните?), золото потекло из России на Запад, туда, где издержки производства гораздо ниже и оно лучше развито. Для поддержания золотого содержания рубля, чтобы иметь возможность обменивать его на золотую монету (как оно и было прогарантировано), правительство вынуждено было брать огромные кредиты, но и эти деньги прямым ходом уходили туда же, откуда пришли, — на Запад. Круг замкнулся, никто не сообразил его вовремя разорвать. В итоге к началу Первой мировой войны, в том самом «эталонном» тринадцатом году Россия была связана долговыми обязательствами по рукам и ногам и оказалась в предкризисном состоянии. А с началом войны всё многократно усугубилось, до крайности обнищало население, возникли проблемы с продовольствием. Тут и появились большевики. Недолго думая, они запалили эту взрывоопасную смесь — и нате вам, получайте — революция, красный террор, продразвёрстка и буржуев к стенке. Что из этого следует? Да всё то же самое! У меня уже мозоль на языке выросла об одном и том же говорить. Как было тогда, так и сейчас. Уровень жизни нашего народа всегда в разы отличался от уровня жизни на Западе и всегда будет отличаться. Это как теорема Пифагора: как ни мудри, а при определённых исходных данных никакого иного результата не получится. Есть, правда, одно отличие. Если при капитализме основная масса населения прозябала в дикой нищете, то при социализме все живут более-менее ровно, хоть и не очень богато, но вполне достойно. Да и вообще степень благосостояния никогда не являлась мерилом счастья!

— Борисыч! Тебя послушаешь — так хоть стреляйся. Прямо никаких перспектив. Застой, понятное дело, — плохо. Семьдесят лет коммунистических экспериментов сами за себя говорят. Но и свободный рынок, по-твоему получается, не лучше! А выход-то какой-нибудь есть? Нам что, так и болтаться всю жизнь в подвешенном состоянии? — старпом разочаровано смотрит на штурмана.

В отличие от командира и штурмана, наших, так сказать, консерваторов, старпом позиционировался в моём сознании как яростный демократ. Он не упускал случая гневно