Нибиру. Книга 1. Пробуждение - Игорь Михалков

Еще бы решить, куда ехать! Что из города — понятно, а потом? И видок у всех троих еще тот! Перемазанные, журналистка вообще в форменной куртке с чужого плеча…

В общагу бы заскочить. Взять кое-какую одежду в дальнюю дорогу.

И вновь тот же вопрос — куда?

Улицы проплывали мимо, и только ответа все не было.

— Есть у меня одно местечко, — словно понял сомнения Ветрова Сохан. — Помнишь, я о дружке-летчике рассказывал? Вот к нему и надо отправиться. Он в Белоруссии живет, там нас вовек не найдут. Только я и Юрик туда дорогу знаем. Кругом лес, глухомань… Только б добраться…

Знать бы, где упасть…

Но город остался за спиной, никто не задерживал и не останавливал одинокую машину, и только не исчезал вопрос: «Да что вообще происходит? Конец света, что ли? По крайней мере, очень похоже».

Местонахождение не определено, Израиль

8 июля 2012

Так близко к Бункеру Мари еще никогда не подходила. Издалека он выглядел нескладной бетонной коробкой с несколькими узкими окошками, где редко зажигали свет. Вблизи же оказалось, что стены здания на самом деле возведены из массивных каменных блоков, каждый размерами со средний грузовик. Архитектура чем-то напоминала Медумскую пирамиду в Египте, где Мари нередко бывала по делам. Такой же покатый фасад, сужающийся кверху на торцах и переходящий в более узкую секцию. Причем видела девушка только левую сторону одной из стен Бункера и даже не могла себе представить истинных его размеров. «Окошки» оказались прямоугольными нишами в стенах без намека на стекло. Да и зачем оно так глубоко под землей? Верхушка строения, сужаясь, терялась где-то в угрюмой вышине. Мари почему-то представила, что крыши у Бункера на самом деле нет, что он поднимается на километры вверх и вздымается где-то над поверхностью в виде полуразрушенной ветрами настоящей пирамиды.

Скрывая периметр от взглядов любопытных «зэков», прогуливайся такие неподалеку, строение окружал бетонный бордюр полутораметровой высоты. Позади него дежурили солдаты. Девушка с удивлением отметила несколько крупнокалиберных пулеметов и без числа более мелкого оружия. Каждый охранник Бункера имел прибор ночного видения, хотя и не пользовался им — света здесь хватало. Часть бойцов отдыхала в спальных мешках и палатках, размещенных вблизи от стен «коробки». Там царило некоторое оживление. Парни разгуливали под натянутыми тентами, тихо переговаривались и прихлебывали чай. Кто-то даже смеялся, но прерывисто, точно боялся, что его накажут, и закрывал себе рот.

Их окликнули.

— Из Четвертого сектора, — скучным голосом сообщил «проводник».

— Снова голова болеть будет, — посетовали ему в ответ из маленькой группы военных. — Слушай, а у тебя тоже башка болит, когда этих девок «фаршируют»?

Сопровождающий оставил вопрос без внимания. Коротко рявкнул Мари «вперед» и зашагал дальше. Вооруженная и оттого осмелевшая бельгийка проплыла мимо солдат с гордо поднятой головой. Теперь она могла постоять за себя. По крайней мере, она старалась в это верить.

Позади военного лагеря располагалась площадка шириной метров в пятьдесят. Здесь и далее светильников не было. Пришлось идти, не отрывая взгляда от спины сопровождающего. Осторожно ступая в кромешной темноте, Мари заметила, что на самом деле площадка не совсем пуста. Каждые несколько шагов здесь торчали мелкие, высотой до колена, обелиски — заточенные каменные зубья. О том, каково их предназначение, можно было только догадываться. Ближе к центру пещеры все больше ощущалась аура древности, захватывало дух, словно при виде храма или величественного памятника. В целом, даже еще не войдя на широкую террасу, где начинались ступени к Бункеру, Мари утвердилась в мысли, что Убежище не создано правительством Израиля с нуля, а построено на базе какого-то сакрального сооружения. Каким образом удалось утаить от общественности наличие такой громадной пещеры и здания в нем, девушку не интересовало. Если надо, держава спрячет и слона на квадратном сантиметре.

— А почему голова должна болеть? — как можно более тихо спросила Мари, вспомнив разговор военных. — И что значит «фаршируют»?

Конвоир не ответил. Он размеренно шел вперед, не глядя под ноги, словно вокруг не сгущалась темень, а ярко светило солнце. Что-то в его поведении показалось странным. Недавно помог советом, подсунул нож и вдруг стал молчаливым. Вокруг же — никого!

— Я должна молчать? — еще тише прошептала Мари. Сделала маленький шажок и потрогала спутника за локоть.

Солдат вдруг повернулся, и девушка сжалась в панике. Дрожащие пальцы нащупали под резинкой пижамы нагретую от тела рукоятку.

Конвоир улыбался. Искренне и открыто, как маленький ребенок. Глаза горели настолько неподдельной радостью, что Мари не сомневалась: перед ней душевнобольной. Она отступила назад, и тут же подверглась приступу нового ужаса. О Господи!..

Под ногами раскинулась бездна: Мари и сопровождающий стояли буквально в пустом пространстве, вокруг плескался холодный воздух. В пяти шагах позади виднелся край каменного выступа. Там заканчивался пол центральной пещеры. За спиной Конвоира высилась площадка, еще дальше вырастала исполинская стена Бункера. Между выступом и площадкой — совершенная пустота. Ни намека на твердый пол или хотя бы узенький мостик. Они парили, не падая, словно тьма вдруг сгустилась и придерживала их за плечи. Далеко внизу, куда не хватило духу посмотреть, слабо отсвечивали зеленые огни — привычные светильники-полосы, только более мощные. Наверняка там располагался другой уровень.

Меньше всего Мари сейчас хотелось думать про загадки Убежища. Голова закружилась, окруженная пластами темноты. Душа ушла в пятки, и следом незамедлительно появилось чувство стремительного падения. Ноги словно провалились, если можно провалиться, повисев сначала в воздухе без каких-либо приспособлений для полета. Мари захлебнулась беззвучным вскриком и обеими руками вцепилась в солдата. Тот безучастно смотрел на нее, кончики раздвинутых в улыбке губ даже не дрогнули.

— Господи… — простонала Мари, не чувствуя опоры под ногами и судорожно цепляясь за изменившегося Конвоира. — Господи…

В глазах осклабленной маски счастливого идиота появилось осмысленное выражение. Сначала испуг, затем соболезнование.

— Смотри только на меня, — не переставая улыбаться, промычал «проводник». Говорил он сквозь зубы, как будто был в силах контролировать только голосовые связки, но не лицо. — Закрой глаза и иди за мной. Еще один шаг, и я не смогу тебе помочь. Твои эмоции оттесняют изменение, забудь о них. Мы слишком близко…

Не найти такой тяжести в мире, какую Мари пришлось поднять на рычаге своей паники и чувства самосохранения. Нижняя челюсть перестала слушаться, заплясала, мелко стуча о верхние зубы. Мышцы ослабли, и девушка не обмочилась только потому, что справила нужду минутами ранее. Все силы она перенесла на скрюченные пальцы, раздиравшие солдату одежду. Подняла голову вверх и, стараясь не видеть бесконечную стену Бункера над головой, на цыпочках сделала шаг вперед, прижалась к солдату. В ноздри ударил запах мужчины. Далеко не такой приятный, как у Давида, но успокаивающий.