Штопор - Иван Черных

Николай ощупью пробрался на свое сиденье, за ним — штурман. Нащупал тумблер освещения кабины, включил. Фиолетовый свет выхватил из темноты приборную доску с фосфоресцирующими стрелками и цифрами, ручку управления, рычаг «шаг-газ», кнопки, гашетки…

— Вот это ветерок! Как мы взлетать будем? — обеспокоенно произнес Мальцев, пристегиваясь ремнями. Его в полк перевели месяц назад по ходатайству Николая. Служба в Кызыл-Буруне крепко сдружила их, они переписывались, и, когда Николай прибыл в Тарбоган, Мальцев попросился в его экипаж. Полковник Серегин удовлетворил просьбу друзей.

— Взлетать — полбеды: тут и аэродромные огни, и буксировщик на полосу вытащит, — шутливо отозвался Николай. — А вот как ты, штурман, поведешь меня между гор в такой кромешной темноте, как будешь помогать садиться?

— О, командир, провести между гор — это тоже для меня полбеды, каждый поворот я хорошо запомнил, и глаза у меня, как у кошки, видят в темноте, — повеселел и штурман. — Что же касается посадки, тут придется поломать голову. Без подсветки не обойтись, значит, надо не у самой Золотой, чтоб душманы, как Сарафанова, не подкололи.

Об этом же думал и Николай. Вертолет Сарафанова, по рассказу Тарасенкова, душманы сбили во время высадки десанта. Если бы не такая критическая ситуация с постом наблюдения, можно было бы приземлиться подальше, но десантникам дорога каждая секунда. А вертолет с включенными фарами будет представлять отличную мишень… И ветер такой, что с ходу не посадишь… И прикрыть некому…

— Товарищ майор, группа десантников в количестве двадцати человек к выполнению задания готова. Разрешите погрузку в вертолет? Командир группы лейтенант Штыркин.

— Радиостанцию взяли? — спросил Николай.

— Так точно.

— Сразу, как только выгрузитесь, — связь. Связь во что бы то ни стало. Будете обеспечивать мою вторую посадку, когда я привезу вам подкрепление.

— Есть! Будет выполнено.

— Грузитесь…

Тягач вытянул вертолет на взлетную полосу, развернул против ветра. И едва он отъехал, борттехник запустил двигатели. Включил фары. В пучках света понеслось, замелькало все, что было вокруг, и создалось такое ощущение, что вертолет уже летит. Земля просматривалась с трудом, Николай пригнулся к стеклу, чтобы убедиться, нет ли впереди препятствий, и хоть краешком глаза зацепиться за какой-нибудь предмет.

Машина уже дергалась и рвалась в небо, словно устала от борьбы с ветром, от хлестких и колючих подстегиваний, двигатели ревели, заглушая хлопки и завывания. Николай плавно опустил рычаг «шаг-газ» и послал ручку управления вперед; вертолет вздрогнул, наклонил лобастую голову и тяжело устремился навстречу стихии.

Набрали высоту сто метров. Мальцев, ориентируясь по огням аэродрома, вывел вертолет на речку, петляющий путь которой вел к самой цели.

— Вот по речке и потопаем, — сказал он удовлетворенно.

— А ты видишь ее? — спросил Николай. Он лишь на долю секунды оторвал взгляд от приборной доски за борт, но ничего, кроме черноты, не рассмотрел.

— Само собой. Не здорово, но просматриваю. Чуток левее подверни… Вот так.

«И впрямь кошачьи глаза», — с теплотой подумал о штурмане Николай. Сколько он с ним летает, Мальцев ни разу не подвел. И по самолетовождению, и по бомбометанию, и по стрельбе. Одним словом — ас. А душа какая! Сколько раз выручал он Николая и Наталью, когда судьба устраивала им испытания!..

— Теперь чуть вправо… Еще на пяток градусов… Так держать… А теперь влево. Можешь метров на двадцать снизиться, я тут каждый бугорок помню.

К удивлению Николая, болтанки почти не было, и ветер на высоте казался слабее. А тут еще и луна проглянула сквозь грязную толщу, обозначив черные контуры гор; правда, земли по-прежнему не было видно, но кое за что глаз уже мог зацепиться.

Пролетели минут пятнадцать, и Николай почувствовал, как устала правая нога — он жал ею до отказа, удерживая вертолет от сильного бокового ветра, а путевая скорость не превышала шестидесяти километров. Значит, лететь еще более получаса. А десантники, наверное, в трудном положении.

Он попытался связаться с радиостанцией наблюдательного пункта, но радиоволны не смогли пробить толщу гор, а подниматься выше было нецелесообразно — там и скорость ветра больше, и речку штурман мог потерять из виду.

Еще через десять минут полета Николай услышал в наушниках какие-то звуки, но разобрать что-либо из-за сильного треска было невозможно. И все-таки он надеялся, что душманам не удастся до их прилета завладеть пунктом наблюдения: укрепления там солдаты соорудили довольно надежные, но рука уже сама потянула рычаг «шаг-газ», а ручку управления — от себя, чтобы увеличить скорость…

— Командир, вижу впереди вспышки, — доложил штурман.

Николай на секунду оторвал взгляд от приборной доски и прямо по курсу увидел на Золотой горе мигание огоньков и пунктиры трасс, вспарывающих ночную темноту на уровне полета вертолета. Понять, кому принадлежат эти трассы, было невозможно. Значит, и поддерживать группу поста огнем с вертолета, как и предполагал Николай, экипаж не мог.

— Приготовиться к посадке! — подал он команду. — Штурман, следи за высотой, фары включим у самой земли.

— Понял, командир. Семьдесят… Шестьдесят… Пятьдесят…

Вертолет снижался медленно, словно на ощупь, и Николай с замиранием сердца прислушивался к рокоту двигателей, к вибрации обшивки, ожидая, что вот-вот по ней грохнет удар. До душманов было около километра, и поразить машину они могли не только «Стингером», но и из крупнокалиберного пулемета. Развернув вертолет против ветра, на юго-запад, в противоположную сторону от Золотой горы, Николай не видел, что творится позади, и ощущение было такое, словно за спиной кто-то притаился, выжидает момент, чтобы вонзить в спину нож; и повернуться, отвести опасность нельзя…

— Пора, командир, — напомнил штурман о фарах.

Да, пора. Земля — Николай каждой клеточкой своего тела и нерва чувствовал ее — была рядом; на ней — валуны, камни, ямы; чуть прозеваешь — и без снаряда попадешь в аварию. А свет… — это вызов огня на себя…

Два голубых пучка распороли темноту и выхватили мчавшуюся навстречу лавину, чудом сдерживаемую вертолетом; гигантский поток дробил, рассеивал свет, создавая зеркально-белые пятна, которые слепили глаза, мешали рассмотреть землю.

— Чуть вправо, командир, слева валуны! — крикнул штурман.

— Может, тебе задний ход включить? — пошутил Николай, удерживая вертолет от дальнейшего снижения.

— Задний не надо, душманы близко, — поддержал шутку Мальцев. — Еще чуть-чуть… Так. Можно садиться.

Теперь и Николай увидел бьющий бурунчиком о камень воздушный поток. Снова развернулся против ветра. Едва отпустил на миллиметр ручку управления, как переднее колесо толкнулось о землю. А за ним и основные.

Душманы то ли побоялись привлекать к себе внимание летчиков боевой машины, то ли вели бой, и им было не до вертолета, не сделали по нему ни одного выстрела.