Знак разрушения - Александр Зорич

– Такое имя получил Алаш, приняв знаки отличия и плащ гоад-а-рага – главнокомандующего грютской армией.

– Неужели Наратта сдержал свое обещание?!

Сын Тремгора знал ухватки властей предержащих не понаслышке. Он был уверен, что прекраснодушные посулы являлись для грютского правителя не более чем данью легендам о баснословных царских прихотях и милостях.

– Да, представь себе. Но мой рассказ о другом. Мы с Нараттой и Аганной посовещались. Сошлись на том, что все складывается как нельзя лучше и что мне следует поехать с посольством в качестве будто бы переводчика. Но когда идешь в гости, не забудь под шитую золотом рубаху надеть железный нагрудник. Поэтому я добыл в страшном колодце. Наратты паучий кокон. Как мне это удалось – не спрашивай, ибо от моего рассказа у меня самого застынет кровь в жилах и прервется моя полная событиями жизнь, которую я очень люблю. Итак, я добыл кокон и изготовил подводный колокол. В сопровождении грютов я съездил на Орис, испытал его, признал вполне надежным и там же, на реке, познакомился с одним варанским торговцем, идущим в Варнаг. Торговле, как ты знаешь, неизвестно слово “вражда”, поэтому варанским купцам наплевать на то, что их посол – то есть твой Брат по Слову – был пленен Урайном. Наплевать им и на то, что под килем их корабля будет болтаться чей-то воздушный колокол, – пусть болтается, лишь бы за это платили. Я, конечно, заплатил. Потом я вернулся в Радагарну. Наконец в начале .осени посольство отправилось к Урайну. В его состав, помимо твоего покорного слуги, были включены самые бездарные грютские вельможи, каких только Наратта смог подыскать. В обязанности вельмож входило улыбаться, жрать и пресмыкаться перед Урайном. Что они и делали с легкостью, поскольку до этого всю жизнь пресмыкались перед Нараттой. А я должен был смотреть, слушать и запоминать. К моменту нашего прибытия в столицу герверитов караван вольных торговцев был уже в Варнаге. Мысли о воздушном колоколе, который в любой момент может поспособствовать в бегстве, грели мне душу. Каково же было мое удивление, Элиен, когда я увидел тебя на обеде в Варнаге?

– Думаю, оно было столь же велико, как и мое, когда в одном из гостей я узнал старого пройдоху Герфегеста, – ухмыльнулся Элиен.

– Нет, это неверно, – ответил Герфегест, улыбаясь.

– Так каково же было твое удивление?

– Никаково. – Герфегест был доволен произведенным эффектом и продолжал: – Если оставить в стороне шутки, я скажу, что тот воздушный колокол, в котором мы бежали, был привезен мной специально для тебя. И посольская миссия была не единственным, что привело меня в Варнаг. Я знал, что в памяти Шета окс Лагина нет более твоего лица. Но я хорошо понимал, что без помощи окс Лагина обустройство побега для Звезднорожденного, с которого сам правитель Варнага сдувает пылинки, будет полным безумием. Я был уверен, что Шет – мой единственный союзник, и я не ошибся в нем. Он вспомнил все, когда Урайн бахвальствовал перед гостями, наряженными в собольи шубы.

– Но как тебе удалось пробиться к Шету через заслоны, поставленные Урайном?

Герфегест извлек из своего сарнода ничем не примечательную нить – шелковую нить, каких много. Она была намотана на металлический диск размером с большую монету.

– Вот мой ключ.

Видя во взгляде Элиена одно лишь непонимание, Герфегест пояснил:

– Это та самая нить, которой бабка-повитуха перевязала пуповину Шету, когда он родился.

– Что в ней проку?

– Я намотал ее на мизинец Шета, когда он оказался рядом со мной на балконе. В тот момент Урайна не было рядом. Он был занят своими птицемордыми любимцами, и никто не смог мне помешать – ни Иогала, ни другие истуканы, которые настолько уверены в непобедимом всезнании своего господина, что вконец забыли об осторожности. Они были так поглощены слежкой за тобой, сын Тремгора, что грютский секретарь с шелковыми нитками мог действовать безнаказанно.

– Где ты взял эту нить? Ты что же, побывал в Варане? Как ты нашел эту бабку, да и жива ли она вообще?

– А отчего ты думаешь, чт,о мне не под силу съездить в Ордос и отыскать какую-то восьмидесятилетнюю повитуху? Ты-то сам небось всю Сармонтазару прошел, с севера на юг и с юга на север, – парировал Герфегест. – Чем я хуже? Жизнь задавала мне загадки и позаковыристей.

– Но…

– Довольно сомнений. Слушай дальше. Вечером того же дня я получил от него весьма дельное послание. Наплевав на Урайна, я открылся Шету и попросил его помочь мне устроить твой побег. Он согласился. Шет окс Лагин может тягаться в темных искусствах со своим учителем Урайном – я сам был тому свидетелем, Ему по силам многое. Мертвые слышат его зов. Он умеет управлять одним-двумя кутах, и у него был доступ к Обручу Хуммера. Он знает Варнаг и его укрепления как свои пять пальцев. И главное, Урайн доверяет ему, ибо уверен, что нет на земле такого человека, который мог бы напомнить Шету о твоем существовании. А заодно и о том, что его имя Шет окс Лагин. Но он ошибся. Такой человек есть.

Элиен понимающе улыбнулся.

– Не скрою, весь твой побег был до мелочей продуман именно Шетом. Тут я был бесполезен, словно топор на переправе. Но зато потом пришел и мой черед помочь тебе. И вот ты здесь.

– Пусть так. Ну а как же тебе удалось избегнуть смерти на сагерне? – спросил Элиен, которому начало казаться, что сколько вопросов он ни задавай, а ясности от этого не прибавится.

“Мир абсурда не терпит рассудочных комментариев”, – учил Сегэллак, и был совершенно прав.

– Полагаю, о моем спасении лучше расскажет госпожа Фао, – вежливо поклонившись эверонотам, заключил Герфегест.

– И о появлении вас, уроженцев Хеофора, здесь, на берегах Киада, тоже. Если это не тайна, конечно, – добавил Элиен с вежливой улыбкой.

Вместо госпожи Фао ответил Бадалар:

– Это не тайна. Двадцать два года назад мы – я и моя жена – были изгнаны с Хеофора. Вина наша была не мала и не велика. Как раз впору нашему наказанию. Мы осмелились выплыть за границы острова и пуститься в иные земли. Народ эверонотов таков – не может он терпеть тех, кто живет не по Прорицаниям. А в Прорицаниях о нашем путешествии не было сказано ни слова. Когда мы вернулись – а путешествовали мы втайне, – наши дети донесли на нас.

– Ведал ли ты о запрете, Бадалар? – поинтересовался Герфегест.

– Ведал. Но зов неизвестного был сильнее меня.

– Ведала ли ты о наказании, достойная Фао? – спросил Элиен.

– Ведала, но власть неведомых краев была сильнее власти крови.

– Чего же вы искали в чужих краях?

– Себя, – ответил Бадалар. – Всяк, кто пускается в путь, ищет себя, даже если ему кажется, что он ищет денег или славы.

– Когда мы увидели, сколь бедственно ваше положение, — Фао решила переменить тему на более животрепещущую, – мы сговорились помочь вам. Но вы были на сагерне, а мы в воде. На суше мы чужаки и не можем тягаться с людьми ни в ловкости, ни в прыти.