Месть сыновей викинга - Лассе Хольм

– Это несправедливо, – заныл Сигурд, так и не поняв, зачем созывать войско. – Вы не представляете, какие тут начнутся брожения, если три тысячи воинов будут сидеть в Йорвике без дела.

– Я позабочусь о том, чтобы обеспечить их делом.

Аудиенция в гостиной закончилась. Ильва жестом показала мне, чтобы я уходил. Я успел прыгнуть в один из альковов, примыкающих к внешней стене, и из своего укрытия увидел, как Хальфдан Витсерк покидает комнату. Судорожные спазмы поражали его гладковыбритое лицо один за другим. За ним следовали Ивар Бескостный и Уббе Сын Любовницы, понимающе переглядываясь. Сигурд Змееглазый ждал, пока все уйдут.

– Я боюсь, что Хальфдан захочет отомстить за унижение, хотя это необоснованно, – обратился он к Ильве, коснувшись изящного браслета из крученого серебра в виде двух переплетающихся змей, украшавшего его правую руку. – Тебе лучше позаботиться о моей супруге в мое отсутствие.

– С радостью, ярл Сигурд.

В следующий миг Сигурд, видимо, решил, что змеиный браслет будет слишком щедрым даром для Ильвы и протянул воительнице другое, более простенькое украшение, прежде чем покинуть помещение и последовать за братьями.

– Тебе стоит кое с кем встретиться, Ивар, – сказал он, судя по всему, забыв о незаслуженных обвинениях в свой адрес. – Браги Боддасон пришел в Йорвик.

Ильва прикрыла дверь и жестом сообщила мне, что я должен выйти из дома незамеченным, когда братья скроются из вида.

– Завтра в «Хромом Борове», – еле слышно прошептала она, прежде чем удалиться в гостиную с высоким потолком к супруге Сигурда Змееглазого, за безопасность которой теперь несла ответственность.

– Что бы я без тебя делала, Ильва! – воскликнула женщина, театрально зарыдав.

– Вы лукавите, госпожа, – ответила Ильва на наречии саксов, в овладении которым сильно преуспела за минувшую зиму.

– Быть может, ты считаешь меня виновной в том, что Хальфдан Витсерк неправильно трактовал мои намерения?

– Ни в коем случае, госпожа.

– Я поступила так, как поступила бы любая женщина на моем месте. Кроме тебя, Ильва. С твоей внешностью невозможно соблазнить двух мужчин одновременно. И даже одного.

– Это ясно, госпожа, – сухо отозвалась Ильва.

Трещина в стене алькова позволяла мне видеть небольшой кусочек гостиной. Мебель была расставлена точно так же, как в тот день, когда я побывал здесь вместе с Эгбертом и Ярвисом – только на столе у дальней стены теперь стояло большое зеркало в серебряной раме. Перед ним сидела жена Сигурда.

– И все же, – добавила она, расчесывая длинные темные волосы резным костяным гребнем, – должна признаться, что опрятность Хальфдана меня привлекает, хотя выглядит он не так хорошо, как Сигурд. Да и без одежды он не так уж плох, как я о нем высказалась. Но женщинам часто приходится говорить такие вещи, чтобы приструнить мужчин.

Удовлетворенная результатом расчесывания, она отложила гребень.

– Ты ведь видела, как подействовали мои слова? – продолжала она. – Обратила внимание, как сверкнул взгляд Хальфдана? Можешь представить себе, чтобы кто-то другой позволил себе сказать ему такое? Он тут же убил бы этого человека. Поверь, он все еще желает меня. А я, честно признаюсь, начинаю уставать от бесконечных жалоб мужа на то, как несправедливо все к нему относятся.

Вздохнув, она повернулась к воительнице. Я впервые увидел ее лицо и в изумлении отпрянул в темноту алькова.

– Знаешь, что, Ильва? Если бы Хальфдан Витсерк не отправился в Ирландию, возможно, я предпочла бы его.

У супруги Сигурда было овальное лицо правильной формы, аккуратный носик, пухлые губы и большие синие глаза.

Это была Белла, дочь кузнеца Альтона.

– Я не понимаю, – повторял я вновь и вновь на следующий день, сидя в обществе Ильвы в зале «Хромого Борова».

Оказывается, не все жители Йорвика покинули город. Усатый хозяин трактира, например, процветал. Пиво у него всегда было безупречным, а скандинавы ценили хорошую выпивку. Кроме того, он шел в ногу со временем и нанял пятерых широкоплечих викингов, чтобы обеспечить безопасность своего заведения. Они сидели в баре, то и дело поднимая кружки, и болтали.

– Это не так уж сложно, – сказала Ильва, поднося кружку к губам. Серебряные браслеты на ее запястьях блеснули, отразив пламя камина.

– Но я же видел, как Хальфдан убил Беллу и как ее тело сгорело в погребальном костре Рагнара Лодброка.

– А я видела кое-что другое. – Ильва поставила пустую кружку на стол и протяжно рыгнула.

Скандинавы-охранники неожиданно захлопали в ладоши.

– Я видела, как четверо братьев по очереди заходили в шатер. Последним был Хальфдан Витсерк. Он помог Белле пролезть в отверстие, проделанное в постаменте под шатром, и проводил ее в подземный ход, через который она сбежала, пока разгоралось пламя. В этом нет ничего веселого, но это лучше, чем остаться лежать рядом с трупом Рагнара. Белла вернулась в мою палатку, в то время как все остальные были поглощены праздником.

– Но… – Мне все еще было трудно осознать произошедшее. – К чему это?

– Вся армия была наслышана о прекрасной деве, которой уготовано сопровождать Рагнара Лодброка в царство мертвых. Требовалось подтвердить эти слухи ради поддержания морального духа.

Интонация Ильвы свидетельствовала о том, что я тогда слишком медленно соображал. Конечно, она была права. И кто угодно растеряется, когда сталкиваются разум и чувства.

– Я имел в виду, – пояснил я, – почему сыновья Лодброка оставили Беллу в живых?

– Сигурд Змееглазый влюбился в шлюшку, как только увидел ее. А она в него, если верить тому, что утверждала девчонка, приговоренная к смерти. Но, как ты слышал, она и на Хальфдана запала. В течение десятидневного периода траура, свободно расхаживая по лагерю, она встречалась с ними по очереди. И всегда в моей палатке. Поэтому я бродила неподалеку от твоей темницы, как бездомная.

– То есть, идя к погребальному костру, она уже не была девственницей?

– Смею тебя заверить, девственность она утратила задолго до этого.

В Тевринтоне я часто наблюдал за Беллой из укрытия, когда она с двумя ведрами шла с колодца, а однажды видел ее обнаженной во время купания. Я предполагал, что она была невинной, – такому впечатлению полностью соответствовал ее облик. Мое увлечение этой девушкой было незрелым и, как выяснилось, бесперспективным. По одной простой причине.

– Белла – моя сводная сестра, – признался я. – У нас один отец.

Ильва выпрямилась и уставилась на меня.

– Она знает об этом?

– Нет. И ей незачем это знать. Да она бы и не поверила.

Ильва жестом попросила трактирщика принести нам еще по кружке. Мы долго сидели молча, потягивая пиво, нагретое до идеальной температуры. Ильва прервала молчание: