Гадание при свечах - Анна Берсенева

– Нет, не в этом дело, – покачала она головой. – Я не от скуки, Алеша, это совсем другое. Но только я не могу пока объяснить… Может быть, мне надо почувствовать хоть какую-то устойчивость в жизни?

– А ты думаешь, мне надо что-то объяснять? – улыбнулся он. – Ничего не надо, я рад за тебя и сделаю все, чтобы тебе помочь. Знаешь, я ведь так боялся все время, что ты уедешь, – вдруг сказал он.

Марина открыла рот, чтобы высказать что-то удивленное, но Алексей не дал ей говорить: быстро поднес ее руку к губам и поцеловал.

Голова его склонилась к ее руке, и она не видела его глаз. Это был мимолетный поцелуй – такой же, каким он всегда прощался с нею у двери дома. Но сейчас они ведь не прощались, поэтому Марина почувствовала легкое смущение, когда он поднял на нее глаза.

– А куда мы едем? – спросила она, отводя взгляд.

Алексей помолчал, потом отпустил ее руку.

– Я как-то не подумал, – сказал он. – Тебе ведь может и не нравиться казино.

– Казино? – удивилась Марина. – Я никогда там не была, я не знаю.

– Тогда посмотрим? – предложил он. – А я, знаешь, привык: азарт заставляет собраться… Особенно когда устану, вот как сейчас. Это клубное казино, посторонних там не бывает, скандалов тоже. Пойдем?

Ему невозможно было отказать, когда он произносил что-нибудь вот так, вопросительно, и неожиданная робость мелькала в его глазах, на мгновение меняя выражение лица и твердую линию губ.

– Пойдем, – кивнула Марина.

Казино «Зигзаг удачи» находилось на Ленинском проспекте, рядом с рестораном со смешным названием «Пивнушка». Они вошли в небольшой, отделанный черным мрамором вестибюль, и Марине показалось, что охранник у входа окинул придирчивым взглядом ее наряд. Впрочем, он тут же узнал Шеметова и кивнул, пропуская их к двери, из-за которой доносилась музыка и сдержанный гул.

Марина на ходу взглянула на себя в овальное зеркало в блестящей металлической раме, которое занимало полстены прямо напротив входа. Она еще в Президент-отеле заметила, что в таких местах ей становится небезразлично, как она выглядит, и что это небезразличие связано только с Шеметовым. Она даже не понимала, почему это происходит, ведь она слышала от него только похвалы своей внешности, хотя и иронические. Может быть, ей просто хотелось ловить на себе его взгляд?..

В этот вечер она решилась надеть платье, которое купила, готовясь к «жизни в социуме». Именно решилась, потому что в этом платье розовый цвет соседствовал с зеленым, и такое сочетание немного смутило Марину, когда дома она примеряла этот наряд, купленный по совету продавщицы. Она даже вспомнила, что в пьесе Чехова именно розовое с зеленым платье было описано как символ пошлости.

Но сейчас, глядя на себя в блестящее холодным металлом зеркало, Марина с удовольствием заметила, что странное сочетание цветов идет к ее волосам и глазам. Она отвела упавшую на глаза прядь и пошла вслед за Алексеем в зал.

Игорный зал был довольно большой, в нем стояло несколько столов, и за каждым шла оживленная игра – в карты и в рулетку. Марина заметила, что с Алексеем многие здороваются, приветственно улыбаются ему.

Но казино не понравилось ей сразу. Даже не само казино не понравилось, а отчетливое чувство тревоги, которое исходило здесь от Шеметова. Марина поразилась, ощутив эту тревогу: до сих пор каждая встреча с ним успокаивала ее…

Алексей сел за стол, и Марина вдруг заметила, как азарт мелькнул в его глазах при одном только взгляде на расчерченный круг.

– Давно видно не было, Алексей Васильич, – сказал сидящий напротив мужчина, глядя, как Шеметов кладет на стол разноцветные фишки. – Уезжали?

Визави выглядел солидно и даже элегантно, но, едва взглянув на него, Марина сразу заметила не изящный двубортный костюм и не аккуратную прическу, а то же, и даже более сильное, выражение азарта, которое было и в глазах Шеметова. И ей почему-то стало страшно, хотя никто из них не делал ничего опасного.

– Работы было много, – ответил Шеметов. – Знакомьтесь, Юрий Аркадьевич, моя жена Марина.

– Очень приятно! – оживился тот. – Не знал, что женились, поздравляю. – Впрочем, оживление его тут же сникло, и он спросил: – Что же теперь, жена-то, пожалуй, всю игру перебьет, а? Правда, здесь у нас останавливать не принято, – добавил он, в упор глядя на Марину. – Если уж играет кто, хоть исподнее с себя снимай, а отговаривать нельзя, у нас за этим следят.

Он говорил «у нас» с таким удовольствием, с каким хорошая хозяйка говорит о родном доме. Марине вдруг показалось, что она видит какой-то замкнутый круг над аккуратной головой Юрия Аркадьевича, – круг, сквозь который ничего не может к нему пробиться.

Она тут же взглянула на Шеметова, словно боясь увидеть такой же круг над его головой. Она всегда видела Алексея как-то иначе, чем остальных, и никакие круги, ауры и контуры не имели к нему отношения. Но сейчас она чувствовала в нем другое – тяжесть и мрак, начавшие охватывать его, едва он сел за стол…

– Ты будешь играть? – спросил он.

– Да, – ответила Марина, подумав, что необходимость объяснять ей правила игры отвлечет его от того мрачного азарта, который так напугал ее. – Я хочу играть, только не умею.

– Это просто, – сказал Шеметов. – Можно ставить фишки на красное, на черное, на чет и нечет, на любую комбинацию цифр. Чем больше цифр ты выберешь, тем меньше риск проиграть, но меньше и сумма выигрыша. Понятно?

– Понятно, – кивнула Марина.

Вообще-то она представляла себе, что такое рулетка, по одной старинной книге, в которой были описаны все азартные игры и даже шулерские приемы. И, спрашивая Алексея о правилах игры, она хотела только, чтобы он хоть минуту помедлил…

Шеметов подвинул к ней фишки.

– Что ж, тогда делай ставку, – сказал он. – Ты не голодна, Марина? Здесь прямо к столу могут принести поесть.

Ей невыносимы были мимолетно-извиняющиеся интонации в его голосе, и ей жаль его становилось – оттого, что он переставал владеть собою…

Марина поставила на нечет, потом на красное, и оба раза выиграла. Потом выбрала какое-то произвольное сочетание цифр – и выиграла снова. Но ей безразличен был выигрыш, она даже не посмотрела, какая цифра обозначена на фишках, которые придвинул к ней с иголочки одетый невозмутимый крупье.

Вдруг где-то под столом раздался мелодичный свист, и молоденькая девушка в ярко-алом вечернем платье, сидевшая неподалеку от Марины, достала из сумочки крошечный мобильный телефон. Она улыбнулась, отвечая тому, кого услышала в трубке, и голосок ее тоже напоминал милый свист. Да и вся она была миленькая, сияющая, и на лице ее не отражалось ничего, кроме довольства собою, своим красивым платьем, маленьким телефоном и большой тарелкой с каким-то разноцветным салатом, которая стояла перед нею на игорном столе.

«А ведь я сюда ему и позвонила – тогда, ночью, – вдруг догадалась Марина. – Как же давно, боже мой!..»