Черчилль. Династия на вершине мира - Джон Ли

Несмотря на то что Уинстон вышел из кабинета министров, он сохранил за собой парламентское место и хотел продвинуться в парламенте, но вскоре обнаружил, что не пользуется спросом в Палате общин, и не было сделано никаких усилий, чтобы вернуть его на подходящую государственную службу. Газеты месяцами печатали негативные статьи о Черчилле и сэре Иане Гамильтоне, обвиняя их в провале операции в Галлиполи. Уинстон на тот момент не пользовался успехом у правительства, возглавляемого либералами.

Джек, с другой стороны, был занят делами во Франции и в июле продвинулся вместе с анзаками на юг Франции, в район боевых действий в Сомме, где в очередной раз ему пришлось руководить передвижением штаба армейского корпуса на новое место и устройством для него нового лагеря. Началась яростная атака австралийцев на участке фронта в Позьерес. 16 августа Джек писал матери:

В разгар сражений Джек, к большой удаче семьи Черчиллей, внимательно следил за их финансами и нормативно-правовыми изменениями и закончил свое письмо следующими словами:

Тем летом Джек получил отпуск, и он был очень рад провести это время (больше чем удавалось за последние два года) вместе с Гунн в Париже. В сентябре в письме к матери Джек писал: «Гуни, похоже, занята визитами, и когда я буду дома, я присоединюсь к ее визитам на той неделе. С большой любовью, твой Джеки». Он имел в виду склонность Гуни к перемене обстановки, ее бесконечное посещение лондонских и загородных домов своих многочисленных друзей. Это было для нее отдушиной после толкотни и давки в доме 41 на Кромвелль-стрит. Дополнительным преимуществом к этому было то, что они могли разъединить сыновей Уинстона и Джека – Джонни и Рэндольфа, – которые вместе были способны на различные шалости, как и присуще детям в их возрасте.

В ноябре 1916 года в письме к Дженни Джек писал об огромном напряжении, которое испытывают офицеры и солдаты от постоянных боев. Он говорил о «неописуемой грязи» в ту зиму, о том, как люди проваливаются в нее и их приходится вытаскивать, а также иногда тонут в воронках от разрыва снарядов. Джек писал, что он «находится в раю, по сравнению с теми бедными людьми, которые сидят в так называемых траншеях и окопах»[462].

Когда штаб корпуса находился на одном месте долгое время, обязанности Джека принимали рутинный характер. Его тогда использовали в качестве своего рода офицера по связям с общественностью – принимать посетителей и сопровождать генерала Бердвуда (который с марта 1916 года был командующим 1-м австралийским и новозеландским армейским корпусом (АНЗАК)) в некоторых его поездках. В апреле 1917 года ему было поручено показывать приезжим австралийским журналистам поля сражений, где проходили самые ожесточенные битвы армейского корпуса вокруг Буллекорта. Австралийские газеты описывали Джека в своих сообщениях: «Сэр Уильям Бердвуд распорядился, чтобы майор Черчилль, младший брат мистера Уинстона Черчилля, очень обаятельный и радушный человек, и абсолютно «объективный», провел нас по наиболее историческим участкам фронта»[463].

Дома семейные дела продолжали вызывать беспокойство. Весной того года умер Пол Нелке, старший партнер фирмы Нелке, Филлипс и Компания, и Джек опасался, что его место в фирме не сохранится. Он представлял себя после окончания войны безработным и без постоянного дохода. Из его переписки с матерью очевидно, насколько хорошо она заботилась о всей семье. Дженни переехала в свой собственный дом, и Джонни был так рад гостить у нее, что не хотел возвращаться в дом на Кромвелль-стрит. Дженни также оплатила снятые на лето в аренду дома для Гуни и детей.

С момента образования в 1915 году либерально-консервативного коалиционного правительства партия тори требовала для себя больше власти. Были сделаны некоторые компромиссы, и в момент преобразования коалиционного правительства, 7 декабря 1916 года, новым премьер-министром стал либерал Дэвид Ллойд-Джордж. Он был министром военной промышленности в 1915 году, военным секретарем в 1916 году и имел хорошие рабочие отношения с партией тори. Он был также в хороших отношениях с Уинстоном, но из-за его непопулярности в связи с провалом операции в Галлиполи Ллойд-Джордж не мог взять его в члены кабинета министров. Уинстон все-таки был уверен, что когда-нибудь наступит его час.

Тем временем Клемми и Уинстон вернулись в свой собственный дом по адресу: 33 Экклестон-сквер, а весной 1917 года Уинстон купил загородный дом, Лалленден-ферм, в Ист Гринстеде, графстве Сассекс. Это обошлось им в 6000 фунтов стерлингов / 28 000 долларов, что по тем временам было крупной суммой, и чтобы набрать ее, Уинстону пришлось продать акции Пенсильванской железной дороги стоимостью в 5000 фунтов стерлингов / 24 000 долларов, а также государственные облигации военного займа на сумму 1000 фунтов стерлингов / 4800 долларов. Лалленден был красивым деревянно-кирпичным домом в стиле эпохи королевы Елизаветы, с большим залом и помещением на верхнем этаже, и он был окружен живописной сельской местностью. Дом служил для семьи надежным убежищем от лондонских бомбежек, а также был идеальным местом для нового увлечения Уинстона – рисования. Вокруг дома тянулись широкие сады, и Клемми с удовольствием занималась их благоустройством. Рядом с домом на территории в сто акров было расположено рабочее хозяйство, где разводился домашний скот и стоял амбар, переделанный под детское помещение, где жили дети вместе с няней.

Поскольку друг Уинстона, Ллойд-Джордж, уже прочно укрепился в роли премьер-министра, Уинстон ожидал рано или поздно возвратиться на государственную службу. Похоже, он полностью не осознавал, насколько сильным было негодование партии тори, имеющей сильное влияние на коалиционное правительство, по поводу Уинстона. Глубокая неприязнь к Уинстону со стороны тори была вызвана частично тем, что он оставил партию и примкнул к либералам в 1904 году. Его также сильно обвиняли как тори, так и либералы в провале операции в Галлиполи в 1915 году, проводимой под руководством его друга, сэра Иана Гамильтона; операция была прекращена, и ее результатом были большие человеческие потери. Высадка морского десанта в апреле того года на полуостров Галлиполи была идеей Уинстона, которую он отстаивал в парламенте как член кабинета министров[464].