По ту сторону мечты - Юлия Цыпленкова

— Ашити!

— Мьяв!

Вскрик Берика и визг моего саула слились в единый звук. Ветер неожиданно дернулся, меня выкинуло из седла, и упали мы с ним одновременно. Ослепила вспышка боли. На короткое мгновение мир слился в цветную круговерть. Постанывая, я приподнялась на локте. Неподалеку лежал Ветер. Из его бока и груди торчали древки двух стрел. Он смотрел на меня, звал…

— Ветер, — прохрипела я и протянула к нему руку, всё еще плохо сознавая происходящее после падения.

— Мьяв, — жалобно отозвался мой саул.

А потом меня подхватили. Плохо успевая за событиями, я всё еще пыталась дотянуться до своего скакуна, вдруг яростно зашипевшего.

— Ашити… — прилетело стоном со стороны, и я машинально повернула голову.

Это был Берик. Он и его саул лежали на земле, прошитые стрелами, как мой Ветер. Элы пытался встать. Он шипел на мужчину в черной одежде, снова натянувшего лука. Острие стрелы было направлено в грудь ягиру…

Сознание, наконец прояснилось, и я потрясенно прошептала:

— Засада.

И мир окончательно померк…

Я пошевелилась и покривилась от взрыва боли в голове, да и не только в ней. Болело, кажется, всё тело. Но ощущалось это слабо, потому что головная боль затмила всю остальную. И как только я застонала, ко лбу прижалось что-то прохладное, и стало немного легче.

— Мама, — позвала я, вдруг уловив неясное бормотание где-то совсем рядом.

— Сейчас пройдет, не шевелись, — велел мужской голос.

— Танияр, — прошептала я, однако уверенности не было, потому что голос казался незнакомым.

— Нет, — ответил мужчина, подтверждая мои сомнения. — Помолчи немного.

— Хм…

Осторожно приоткрыв глаза, я увидела того, кто разговаривал со мной. Это был незнакомец лет сорока или около того. У него были белоснежные волосы, как и у всех жителей таганов, только по одной щеке шля вязь татуировок, но почему-то мне казалось, что они не похожи на символы Ашит. И все-таки… шаман?

— Ты — шаман? — спросила я.

Глаза мужчины были закрыты, и губы продолжали шевелиться, творя заклинание. А еще на нем были надеты доспехи. Они тоже отличались от тех, что я видела на Танияре и ягирах. На груди висел какой-то знак, но что он означает, я не понимала.

— Кто ты и из какого тагана? — спросила я, продолжая разглядывать лицо незнакомца.

— Прошла боль? — вместо ответа спросил он, всё еще не открыв глаз.

Я прислушалась к себе и обнаружила, что боль, может, и не совсем прошла, но уже не терзала.

— Да, спасибо, — произнесла я, и веки его дрогнули.

Глаза незнакомца оказались черными, совершенно черными, я даже не рассмотрела зрачков. Заметив мое изумление, мужчина усмехнулся и поднялся с колен. Он обернулся и бросил кому-то за своей спиной:

— Дайте ей воды.

И я увидела еще четырех человек. Таких же беловолосых, тоже в доспехах, только… Было в них что-то чуждое. Я не могла понять что именно, но в одежде преобладали темные цвета: черный, темно-синий, темно-серый. В таганах носили светлые одежды, яркие цвета, а эти люди казались мрачными. На голенищах их сапог не было знаков различия, которые подсказали бы, кто это и откуда пришли. И не имелось орнамента. Они были словно тени среди детей Белого Духа.

Мой взгляд метнулся к лицу того, кто нес мне воду, и я отметила, что его глаза серо-голубые, никакой черноты. А следом я обнаружила еще кое-что, чего не заметила сначала за болью, а после за удивлением — я была связана. Нахмурившись, я подергала руками, но не преуспела в попытке освободиться.

— Кто вы такие? — твердо спросила я.

— Пей, — велел воин, склонившийся ко мне.

Он прижал к моим губам небольшой металлический стакан, но я мотнула головой, возмущенная и раздраженная происходящим.

— Гнева Отца не боитесь? — почти надменно вопросила я.

— Не боимся, — ответил черноглазый незнакомец. — У нас свой Отец. Выпей воды, Ашити, промочи горло. Мы не причиним тебе зла, не бойся.

— Тогда развяжите, — потребовала я.

— Позже, — сказал мой собеседник, и воин опять прижал к моим губам стакан.

Медленно выдохнув в попытке успокоиться, я все-таки сделала глоток, а потом уже жадно второй, вдруг поняв, что и вправду в горле пересохло. Несколько капель воды потекли по подбородку, скользнули на шею и под рубаху. Стало неприятно, и я снова мотнула головой, избавляясь от стакана. Воин больше не настаивал. Он вернулся к товарищам.

Откинув голову, я ощутила затылком неровность древесной коры, закрыла глаза и попыталась вспомнить, что со мной произошло. Почему я сижу связанной, а рядом странные люди, похожие и не похожие на детей Белого Духа, и почему черноглазый шаман отказался от родства с Отцом? Или они не из таганов? Выходит, что так. Какое-то племя? И тут же чуть поморщилась, отказавшись от этой мысли, потому что волосы чужаков были белыми.

— Проклятье, — проворчала я.

А в следующее мгновение обнаружила еще одну странность — почему я одна? Где ягиры? Кто сопровождал меня и куда? Если на верховую прогулку, то где тогда Ветер?

— Ветер… — прошептала я и задохнулась.

Перед внутренним взором встала жуткая картина — мой скакун ранен! Его жалобный зов зазвучал в ушах так ясно, будто я и сейчас слышала его. А следом я вспомнила Берика и Элы, и то, как в ягира собирался выстрелить кто-то в черной одежде…

— Нет! — вскрикнула я и распахнула глаза. — Вы убили их? Они мертвы?!

Черноглазый стремительно приблизился ко мне и зажал рот ладонью:

— Тихо. Если нас услышат, мертвых станет больше, — он не угрожал, просто предупреждал.

Я пока не могла думать о других, мной завладела истерика. Впрочем, все мои крики и бессвязные обвинения утонули в мужской ладони, наружу вырывалось лишь невнятное мычание. И когда я выдохлась, незнакомец убрал ладонь от моего рта, вытер ее о штаны и присел на корточки. Слезы, застилавшие мне глаза, не позволяли рассмотреть выражения, застывшего на лице убийцы, да я и не желала смотреть на него. Сейчас я оказалась неспособна думать и анализировать. Мне просто было больно и горько, я переживала потерю…

— Если тебя это утешит, то твой саул был жив, когда мы уехали, — заговорил мужчина. — Если его быстро найдут, то он не истечет кровью. И второй саул тоже.

— А Берик? — всё еще истерично и плаксиво спросила я.

— Человек не животное, он умеет говорить, а это лишнее. Ягир нас видел.

— Кто вы такие?! — надрывно выкрикнула я.

— Мы дети нашего Отца, — спокойно ответил незнакомец.

Выдохнув, я мотнула головой и попыталась собраться с мыслями, но всё еще не была к этому готова. Я могла думать только о тех, кто остался у границы священных земель. Вновь прижавшись затылком к дереву, я закрыла глаза. Слезы продолжали течь по щекам, но уже без истерики и рыданий, а перед внутренним взором вставали картинки беззаботно прожитого утра. Улыбка Берика, неожиданная и теплая, подобная солнечному лучу, пробившимся сквозь грозовую тучу. Философская отрешенность Элы, успевшего объесть половину травы во дворе моей матери. И Ветер, озорной и счастливый в своих играх с Урушем.