Голос греха - Такэси Сиота

— К тому же этот молодой прекрасно работает.

— Чем он занимается?

— Пошивом одежды.

— Он портной? Шьёт костюмы?

— На нём был хороший костюм. И парень не выглядел несчастным.

Киото, портной, больше тридцати лет… Может, и не получится. Время бежит неумолимо. Акуцу, надеясь получить как можно больше информации, приступил к заключительным вопросам.

— В тетради что-то было написано?

— Вроде, почти всё на английском.

— На английском?

— Да. По-японски только «Гинга» и «Мандо».

— А что было написано по-английски?

— Нидерландская компания-производитель пива…

— Не «Хайнекен»?

— Да, точно. Описана история похищения главы «Хайнекена». Это же случилось несколько раньше дела «Гин-Ман», да? В то время дядя жил в Англии, поэтому, как сказал молодой мужчина, «в тетради писал дядя».

— Что было написано про похищение Хайнекена?

— Вроде он ездил в Нидерланды и выяснял разные вещи, но подробностей я не помню.

Когда ликование достигает высшей точки, человеческое сердце начинает метаться туда-сюда, как маятник. Необыкновенный подъём и безмятежность — вот что сейчас чувствовал Акуцу.

«Азиат» из записей действительно существовал. Сколько же было азиатов, которые в 1983 году специально поехали в Нидерланды из Англии для выяснения произошедшего?

«Софи и сейчас живёт с китайцем…»

Вспомнив письмо Колина, Акуцу про себя исправил «китайца» на «японца».

В голове всплыли слова из письма преступной группы.

«Мы едем в Европу…»

Беспрестанно мигала светодиодная голубая иллюминация.

Витрины торговых лавок, расположенных по обе стороны улицы. На рождественской ёлке, обвитой, словно плющом, сверкающей голубым светом гирляндой, висели маленькие санта-клаусы, олени, снеговики; подножие было укрыто «снегом».

До Рождества ещё целый месяц.

Сонэ Тосия считал, что ещё не время устраивать ажиотаж, жена Ами ныла, что ателье украшено безвкусно, дочь Сиори надоедала криками «ёлка, ёлка». Действительно, из-за разномастных игрушек, которыми была усыпана ёлка, костюмы смотрелись весьма дёшево. Но, с другой стороны, и от более скромной ёлки, кроме неудобств, не было бы ничего хорошего.

Когда-то Рождество вызывало у него радостные чувства, но в какой-то момент веселее стало выпивать на Новый год.

— Папа, готово!

Дверь мастерской распахнулась, и вылетела Сиори. Подбежав к стоящему за стойкой Тосии, она обвила руками его колени.

— Эй, ты же знаешь, что, когда я работаю, нельзя входить.

Громкий детский голос нарушал рабочую атмосферу. Сиори обычно играла в доме, но, когда происходило что-то радостное, иногда забывала о правилах.

Дочка решительно протянула футляр от очков Ами, в котором лежали игрушечные рыбки и детские кубики.

— Я это по интернету купила.

Тосия не ожидал услышать таких слов, поэтому рассмеялся. Глядя на дочь, которая просто что-то сболтнула, не понимая смысла фразы, он совершенно утерял желание злиться. Наверняка услышала разговор взрослых — и запомнила…

— Сиори умеет обращаться с компьютером?

— Да, научилась.

Видимо, дочка осталась довольна тем, что продемонстрировала футляр, потому что быстро вернулась в мастерскую и аккуратно закрыла дверь. Девочка ушла, но её милый образ словно остался здесь, и Тосия снова невольно расплылся в улыбке.

Сегодня в первой половине дня было пять посетителей. Из них двое сделали заказ. Один — постоянный клиент, университетский профессор, второй — кондитер из знаменитой на всю страну кондитерской европейских сладостей. На обсуждение, предшествовавшее снятию мерок, ушло довольно много времени, но удалось достичь взаимопонимания, и Тосия чувствовал удовлетворение.

Он посмотрел на наручные часы. Второй час. Тосия вышел из-за стойки и, встав у шкафа с тканями, вдруг подумал, чем, интересно, сейчас занят Хорита. Он должен вернуться на следующей неделе. Прошло чуть больше 10 дней с тех пор, как они посещали родной дом Икусимы Тиёко. В тот день Тосия решил больше не касаться дела «Гин-Ман», и ему сразу полегчало. Хорита, ни слова не говоря, принял его решение. Конечно, сомнения по поводу того, почему та кассета и тетрадь оказались в доме, так и остались неразрешимыми. Но после рассказа Кавамуры подозрения в отношении отца стали затухать.

Он протянул руку, чтобы дотронуться до ткани, и в этот момент внезапно открылась дверь.

Щёки обдало холодным ветром, а в голове зажглась лампочка предупреждения. До сих пор никогда не случалось, чтобы дверь вдруг открывалась сама собой. Шестое чувство подсказывало, что сейчас произойдёт нечто неожиданное.

Тосия взглянул на стоящего у входа мужчину. Мгновенно мелькнула мысль, что костюм-то у него поношенный, и он пришёл к выводу, что это не клиент. Но тем не менее, демонстрируя умение, переданное по наследству от предыдущих поколений, на протяжении долгих лет занимавшихся торговлей, он с улыбкой произнёс: «Добро пожаловать».

На плече у мужчины висела сумка. Мило улыбаясь, он без тени стеснения уверенно сделал шаг вперёд. А когда достал визитницу из потерявшего форму пиджака, лампочка предупреждения в голове Тосии интенсивно замигала, и раздался сигнал тревоги.

— Меня зовут Акуцу, я из газеты «Дайнити». Прошу прощения за неожиданное вторжение.

Принимая визитку, Тосия почувствовал, как сильно забилось у него сердце. Случилось то, что должно было случиться. Но уж слишком неожиданно…

— Подождите немного, пожалуйста.

Чтобы скрыть волнение, он сделал вид, что пошёл за визиткой. Визитница лежала внутри стойки, но, разумеется, Тосия не собирался ничего давать журналисту. Он вошёл в мастерскую, прислонился к закрытой двери и закрыл глаза, глубоко дыша. Стоит ли отвечать на вопросы? Или, может быть, попросить его не делать никаких записей? Тосия представил лицо Сиори, только недавно обвивавшей руками его колени…

Сможет ли он защитить её?

Ну почему сразу же после того, как он принял решение, на него сваливается такая вот напасть? Тосия проклинал своё невезение и злился на Акуцу, бесцеремонно переступившего порог его ателье.

Наконец, сделав глубокий выдох, он с усилием улыбнулся, открыл дверь и с извиняющимся видом произнёс:

— Простите, визитные карточки закончились. Меня зовут Сонэ.

— Нет-нет, не беспокойтесь, — ответил Акуцу, махнув рукой.

Похоже, они примерно ровесники. Журналист не выглядел устрашающе, как представлял себе Тосия, но производил впечатление человека, с которым надо быть начеку.