Alouette, little Alouette… - Юрий Никитин

– Но свято место пусто не бывает? Человеку необходимо что-то нарушать, чтобы выпускать из себя это звериное чувство иррационального бунта?

– Да, – сказал Максим, – а тут еще полный контроль проклятого правительства, как утверждают бунтари, хотя это вовсе не контроль, а простое наблюдение в целях предотвращения преступлений в интересах того же бунтующего населения. Бунтари умалчивают, что хотя контроль был введен для поиска преступников, но в первые же часы было спасено около сотни жизней тех людей, что были застигнуты инфарктом или инсультом в одиночестве, и только вот такой автомониторинг позволил немедленно послать к ним врачей.

И… что придет на замену?

Явлинский зябко передернул плечами.

– Честно говоря, даже боюсь заглядывать в ту бездну. Во всяком случае, когда у нас такая компания.

Максим намек понял, даже Аллуэтта поняла, а когда Явлинский раскупорил следующую бутылку коллекционного шампанского, она тоже потянула к нему свой фужер.

Явлинский подсел к Максиму с Аллуэттой, ей улыбнулся восхищенно-преданно, так надо, а Максиму сказал доверительно:

– Как ваши клеточные технологии?.. Когда можно будет апгрейдиться? Я уже поднакопил для замены кое-каких проблемных участков…

Велет с другой стороны, медленно отхлебывая вино мелкими глотками, пробасил лениво:

– А я подожду с годик, когда цена опустится вдвое-вчетверо. Пока лучше истратить деньги на расшифровку темных мест генома…

Максим напомнил:

– Ты в прошлом году делал!

– Да, – согласился Велет, – но в этом расшифровали и те участки, которые в прошлом еще не знали, к чему отнести. Разве не так?

– Так, – согласился Максим.

Явлинский спросил заинтересованно:

– Что уже что-то конкретное?

– Да, – ответил Максим.

– Эх, – сказал Велет сокрушенно, – а я такие деньги вбухал! Но получил только общие рекомендации, чего избегать, к чему стремиться…

– С каждым годом все точнее, – согласился Явлинский, – но если ждать окончательный вариант, то можно и… не дождаться. А так я уже пять лет как знаю, что мне грозит диабет просто неминуемо, если я заранее не начну пить А-12, и через десять лет кувикнусь от сердечного приступа, если не буду принимать ежедневно по пилюле Нерц-Герц.

Максим сказал нехотя:

– Но есть и другой путь.

– Ну-ну?

– Поставить имплантат КК-18: он сам проследит за изменениями и сам примет меры. Мало не покажется!

Велет фыркнул:

– Всего-навсего поднимет тревогу заранее, это называется примет меры? Это не наниты…

Явлинский улыбался, а когда Максим спросил шепотом, что за уязвимое место заметил, он же такой, обязательно отыщет и съязвит, но тот сказал удивительно мирно:

– Совсем недавно мы здесь же обсуждали, купить айпад-пять или подождать до выхода следующего, а Велет дергался насчет телевизора нового поколения, помнишь? Каждый месяц выходят модели все круче и круче, а он, наивный, хотел купить, как было в прошлом веке, чтоб раз и навсегда…

– Раз и надолго, – уточнил Максим, – даже такое… утопия. Насколько я помню, он купил тогда не телевизор на всю стену, а очки с телеприемником, а через два месяца ты пришел уже с линзами на глазах…

– Было очень неудобно, – признался Явлинский. – И глаза натирали, и сигнал искажался… Другое дело теперь, когда сразу на сетчатку. Но тогда да, Велет чуть не рехнулся от зависти.

Максим кивнул, хотя это «теперь сразу» не так уж и сразу, просто линзы к этому времени модифицировали, они срастаются с роговицей глаза. Пожалуй, это чуть ли не единственный девайс, что вошел в быт почти без особых нареканий, а с остальными пока много трудностей из-за того, что все стараемся ухватить первыми.

Френсис появился, послушал. Сказал с тяжелым вздохом и бесшабашным голосом:

– Эх, натрахаться напоследок!.. А то скоро придет пора отрезать свои помидоры… хотя не представляю, как тогда жить? И зачем жить?

Голос его звучал так искренне и встревоженно, словно и в самом деле колеблется, Велет даже поверил, судя по его оттопыренной в презрении посвященного губе, а Явлинский даже кивнул и сказал с полнейшим сочувствием:

– Да, это да, я тоже вот не знаю… Нет, траханье могу оставить, конечно, в прошлом диком мире, но, дедушка Зигмунд говорит, что от траханья зависит творчество, изобретательство, креативность, даже усиленное научное мышление…

– Не от траханья, – поправил Велет нравоучительно, – а от выработки гормонов. Можно их тратить на коитусы, а можно и на эту самую науку. Хотя, конечно, лучше на то и другое.

– Вот и я об этом, – сказал Френсис озабоченно. – Гормоны где вырабатываются, в помидорах?.. И как тогда?

Максим покосился на Аллуэтту, она продолжает улыбаться, но как-то напряженно и растерянно, сказал рассудительно:

– Не выказывайте свою дикость при женщине, которая работает в нашей лаборатории и знает, что потерей только помидоров не отделаетесь.

Френсис сказал обрадованно:

– Правда? Тогда точно биоконы за нами в сингулярность не ломанутся. На такие потери не пойдут ни за какое будущее!

Аллуэтта сказала жалобно:

– Что вы все своей сингулярностью пугаете? Как будто все радости придется оставить здесь, а там какая-то тюрьма… или монастырь. Там счастья будет больше, чем здесь!

– Женщина говорит мудро, – сказал Явлинский. – Подумаешь, можно напрямую нажимать на центр удовольствия без всяких прелюдий. И даже детей рожать сразу… из квантового компьютера, сращенного с 4-D принтером. Уже взрослых. С заданными свойствами. Например, точные свои копии, чтоб не было обидно и не называли рогоносцем.

Велет подумал, кивнул.

– Ну а сами и будем создавать свои копии. Не для удовлетворения инстинкта продолжения рода, а дабы быстрее и легче выполнить некие затратноемкие задачи. Несколько личностей, объединенных в одну суперличность, гораздо быстрее справятся с любой проблемой, чем одна…

Френсис помотал головой.

– Не скажи…

– Что не так?

– Но ведь одна личность в состоянии наращивать себе интеллектуальную мощь еще и еще? Хотя бы за счет, как мы сейчас говорим, добавочных чипов, памяти и прочего?..

Френсис спросил, набычившись:

– Хочешь сказать, Борис может вырасти до размеров… ну, дерева? А то и трехэтажного дома?

– И даже пятиэтажного, – сообщил Велет ласково. – И стоэтажного. И вообще, стать размером с материк, а то и с планету.

Явлинский хихикнул из глубины своего кресла:

– А кто мне помешает стать размером с Солнце? Или Альдбаран? Я же такой наглый, посмотрите на меня!