Последний из могикан, или Повествование о 1757 годе - Джеймс Фенимор Купер

Приглашение было принято, и оба воина спокойно ушли в сопровождении трех-четырех стариков, покинув остальных, снедаемых желанием узнать причины такого необычайного посещения. Однако они не выразили ни единым жестом, ни словом своего нетерпения.

Разговор в продолжение скромного завтрака вели с чрезвычайной осмотрительностью; речь шла только о приключениях на охоте, в которой недавно участвовал Магуа. А между тем каждый отлично знал, что посещение это должно иметь какую-то тайную цель и большое значение для их племени. Когда все насытились, а женщины убрали остатки кушанья и бутыли с напитками, обе стороны приготовились к словесному поединку.

— Обратил ли мой великий канадский отец снова свое лицо к его детям — гуронам? — спросил оратор делаваров.

— Разве было когда-нибудь иначе? — возразил Магуа. — Он называет мой народ самым любимым.

Делавар торжественно наклонил голову, будто бы соглашаясь, с тем, что он считал заведомой ложью, и продолжал:

— Томагавки ваших воинов были очень красны!

— Так было прежде, но теперь они блестящи и тупы, потому что ингизы мертвы, а делавары — наши соседи.

Вождь ответил на этот умиротворяющий комплимент только движением руки и замолчал. Тогда Магуа, как будто вспомнив о чем-то при упоминании о резне, спросил:

— Не беспокоит ли моя пленница моих братьев делаваров?

— Мы рады ей.

— Путь между делаварами и гуронами короток и открыт — пришли ее к моим женщинам, если она беспокоит моего брата.

— Мы рады ей, — возразил вождь делаваров внушительнее прежнего.

Магуа, сбитый с толку, молчал в продолжение нескольких минут, по-видимому, равнодушный к тому, что первая попытка вернуть Кору не увенчалась успехом.

— Оставляют ли мои воины делаварам место для охоты в горах? — заговорил он после некоторого молчания.

— Ленапы — господа в своих собственных горах! — ответил вождь несколько высокомерно.

— Это хорошо: справедливость управляет поступками краснокожих. Зачем им чистить томагавки и точить ножи друг против друга! Разве мало здесь бледнолицых?

Трое из присутствующих издали одобрительное восклицание.

Магуа подождал немного, чтобы слова его могли подействовать смягчающим образом на делаваров, и потом прибавил:

— Не видели ли мои братья следов чужих мокасин в лесах? Не нападали ли они на следы белых людей?

— Пусть приходит мой канадский отец, — уклончиво ответил вождь, — его дети готовы видеть его.

— Великий вождь приходил курить трубку с индейцами в их вигвамах. Гуроны также бывают рады видеть его. Но у ингизов длинные руки и ноги, которые никогда не устают. Моим молодым людям показалось, что они видели следы ингизов вблизи селения делаваров.

— Они не найдут ленапов спящими.

— Это хорошо. Воин, глаза которого открыты, может видеть врага, — сказал Магуа, еще раз меняя тему разговора, так как убедился, что ему не обмануть своего собеседника. — Я принес подарки моему брату.

Хитрый вождь встал, заявив о своих щедрых намерениях, и торжественно разложил подарки перед ослепленными взорами хозяев. Подарки состояли большей частью из дешевых безделушек, снятых с женщин во время резни в крепости Уильям Генри. Лукавый гурон выказал не меньше умения в распределении побрякушек, чем в выборе их. Самые драгоценные он отдал двум из важнейших вождей, остальные подарки он роздал младшим с такими любезными и кстати сказанными комплиментами, что никто из них не имел повода быть недовольным.

Этот хорошо рассчитанный ход вождя гуронов немедленно дал положительные результаты. Торжественное выражение лиц делаваров сменилось более радушным. Перемена в особенности отразилась на вожде. Несколько времени он рассматривал доставшуюся на его долю обильную часть добычи и затем проговорил очень выразительно:

— Мой брат — мудрый вождь. Мы рады ему.

— Гуроны любят своих братьев делаваров, — ответил Магуа. — И почему им не любить своих братьев! Они окрашены тем же солнцем, и их праведные люди будут после смерти охотиться в одних и тех же местах. Краснокожие должны быть друзьями и смотреть во все глаза на белых людей. Не встречал ли мой брат шпионов в лесу?

Делавар, имя которого в переводе означало «Твердое Сердце», забыл на этот раз о непоколебимости. Выражение его лица смягчилось, и он снизошел до того, что стал говорить более определенно:

— Возле моего лагеря были чужие мокасины. Следы их дошли до моих хижин.

— Мой брат выгнал собак? — спросил Магуа, не напоминая вождю его прежние увиливания от прямого ответа.

— Этого нельзя сделать. Странник — всегда желанный гость для детей племени ленапов.

— Странник, но не шпион.

— Разве ингизы послали бы шпионами своих женщин? Не сказал ли вождь гуронов, что он взял в плен женщин во время сражения?

— Он не солгал. Ингизы послали своих разведчиков. Они были в моих вигвамах, но не нашли никого, кто мог бы приветствовать их. Тогда они убежали к делаварам, потому что, говорят они, делавары — наши друзья; их души отвратились от канадского отца.

Удар был нанесен великолепно и в более цивилизованном обществе доставил бы Магуа репутацию искусного дипломата.

Недавнее отсутствие делаваров во время сражения вызвало, как им хорошо было известно, много упреков со стороны их французских союзников, и они чувствовали, что впредь те будут относиться к их поступкам недоверчиво и настороженно. Нетрудно было предвидеть, что подобное положение окажется весьма невыгодным для них впоследствии. Отдаленные поселения делаваров, их места охоты и сотни их женщин и детей — все это находилось на французской территории. Поэтому тревожное известие было принято, как и рассчитывал Магуа, если не со страхом, то с явным неудовольствием.

— Пусть мой отец взглянет в лицо мне, — сказал Твердое Сердце, — он не увидит в нем перемены. Правда, мои молодые люди не вышли на тропу войны — они видели вещие сны, в которых им было указано не делать этого. Но они любят и почитают великого белого вождя.

— Поверит ли он этому, когда услышит, что величайший его враг нашел приют в лагере его детей? Когда ему скажут, что кровожадный ингиз курит у вашего огня? Что бледнолицый, убивший так много его друзей, расхаживает среди делаваров? Что вы, мой великий канадский отец не так глуп!

— Где тот ингиз, которого боятся делавары, — возразил вождь, — который убил моих молодых людей? Кто смертельный враг моего великого отца?

— Длинный Карабин.

Делаварские воины вздрогнули, услыхав хорошо известное имя. По их изумлению ясно было видно, что они впервые узнали, что в их власти находится человек, приобретший такую славу среди французских союзников.

— Что хочет сказать мой брат? — спросил Твердое Сердце с удивлением.