Криабал. Свет в глазах - Александр Рудазов

Опустив в ее миску два медяка, Танзен уселся возле окна. Ему хотелось приложиться к фляжке, пригревшейся во внутреннем кармане, но прямо напротив висела табличка с правилами. Согласно ей, распивать здесь спиртные напитки – грех.

Вот люди на улицах не очень-то это правило соблюдали. На площади, через которую проезжала конка, царило настоящее столпотворение. Тысячи праведных астучианцев, в сутанах и мирских платьях, шатались вокруг, выкрикивали что-то невразумительное, потрясали кулаками. Гремели барабаны, ревели трубы, повсюду были люди с оружием, а на деревянном помосте стоял великан и зачитывал текст с длинного свитка.

– Что происходит? – спросил Танзен, высунувшись в окно. – Гражданская война?

– Выбрали нового фламина, – ответил сидящий сзади архижрец. – Сегодня перебирается в новую резиденцию. А вон там… вон, видите?.. там его прежний дом.

Танзен окинул взглядом указанное здание. Оно выглядело как храм.

И народу возле него толпилось особенно много. Стояла такая давка, словно сзади напирало наводнение.

А уж как они кричали!..

– Они так сильно хотят увидеть нового фламина? – удивился Танзен.

– Вы нездешний? – пристально посмотрел на него архижрец. – Вступлению фламина в должность сопутствует раздача милостыни.

– А, вот оно что… И как, щедро обычно раздают?

– Фламин не может иметь никакой личной собственности, – пояснил архижрец. – Все ему нужное он получает из церковной казны. Поэтому все, что было у него в собственности прежде, он раздает бедным.

– А бедные, я погляжу, тому и рады, – хмыкнул Танзен. – Что, прямо все-все-все раздают? Даже мебель и драгоценности?.. Одежды-то хоть можно немного оставить?

– К чему фламину его прежняя одежда? – пожал плечами архижрец. – С этого дня он не будет носить ничего, кроме мантии фламина.

– Занятно. А кого выбрали-то, кстати?

– Его высокопреосвященство Стетуллия, праведного иерофант-епископа Космодана. Достойный человек.

– Уверен в этом, – согласился Танзен.

Он снова окинул задумчивым взглядом толпу. Наверняка где-то там есть и его коллеги – агенты Кустодиана. Наверняка тут сейчас присутствуют наблюдатели от всех важнейших мировых держав. Сам-то Танзен всегда был далек от церковных дел, но не мог не понимать важности происходящего.

Назначен новый фламин. И не кого-то из второстепенных богов, а Космодана. Именно фламин Космодана чаще всего возглавляет курию. Он не глава всей церкви – у севигистской церкви вообще нет единого главы, – но он первое лицо в астучианской администрации.

А поскольку понтифики крайне редко вмешиваются в политику, именно с фламинами обычно приходится иметь дело. Именно перед ними отчитываются иерофанты всех стран, и именно их нунции порой вставляют Кустодиану палки в колеса.

Но конкретно этот фламин был избран только на днях. Значит, Танзену он пока что неинтересен. Письмо в кармане антимага было адресовано не ему, а великому инквизитору.

А Инквизиторий не подчиняется конкретным фламинам. Великий инквизитор сам почти как фламин. Он отчитывается только перед всей курией. Не исключено, что он не единственный связан с антимагами и чакровзрывателями… но это еще только предстоит выяснить.

– Улица Богоугодная! – провозгласила послушница, тряся колокольчиком. – Богоугодная!.. Просим выходить, кто ищет храма Всемирного Паука, обители сестер ордена Осы или места, где ко всем добры!

Танзен спустился на мостовую и поглядел на ни чем не примечательный переулок. Как иронично, что Инквизиторий расположен между Пауком и Осой.

Случайное совпадение или чье-то чувство юмора?

Впрочем, он был не аккурат между ними. Пришлось еще немного пройти, чтобы оказаться перед бесцветным серым зданием. Тоже ничем не примечательным, даже ничуть не похожим на храм, как большинство построек Пандениса.

И не скажешь, что именно здесь гнездится страшная организация, зоркий глаз церкви, щупальца которого опутали весь Парифат.

Танзену вдруг представился глаз с щупальцами. На секунду стало смешно. Но он тут же отогнал от себя эти глупости и подошел к невзрачной, почти невидимой на фоне стены двери.

Внутри было тихо, сумрачно и прохладно. После уличной жары волшебник словно провалился в сырой погреб. Откуда-то из теней выступил инквизитор в закрывающем лицо колпаке и негромко спросил:

– Есть ли на вас сан?

– Нет, – честно ответил Танзен.

– Явились ли вы сюда по официальному делу?

– Нет.

– В таком случае вам неподобно здесь находиться. Каким бы ни было ваше дело, обратитесь с ним к любому из братьев во внешнем мире, и он вам поможет. Но эти стены вы должны немедленно покинуть… мэтр.

Танзен не стал спорить. Молча развернулся и вышел.

Ничего другого он и не ожидал. Вход в Инквизиторий открыт для любого клирика, но обыватель, а тем более волшебник… сразу смыкают копья перед лицом. Хотя говорил инквизитор вежливо, голос его звучал сталью.

Вообще, инквизиторы во многом схожи с антимагами. Они не так радикальны и не стремятся уничтожить всех волшебников до единого, но к Мистерии все равно относятся прохладно. Особенно к Кустодиану. Когда где-то появляется очередной волшебник-еретик – а таковые появляются на удивление часто! – Инквизиторий и Кустодиан сразу вцепляются друг другу в загривки.

Так что Танзен даже не пытался действовать официальным образом. Утопят в церковной бюрократии, как делают всегда.

Сунув в карман брошку с драконитом, Танзен принялся околачиваться вокруг здания. Чтобы не привлекать ненужного внимания, он превращался, когда чувствовал, что никто не смотрит. Форму № 50 сменила форма № 31, потом № 30 и № 20…

В форме № 20 Танзена остановил сбир и спросил, что он тут делает. Выглядящий восьмилетним мальчиком волшебник пустил слезу и сказал, что потерял маму.

– А где твоя мама, малец? – нахмурился сбир.

– Та-а-ам!.. – разбрызгивая сопли, указал на здание Инквизитория Танзен.

– О, – помрачнел сбир. – Ты… уверен?

Танзен часто закивал. Сбир крякнул, сочувственно на него глядя. Среди инквизиторов в принципе отсутствуют женщины, так что «мама» Танзена могла попасть туда только в одном качестве.

– Может… она по делам каким туда пошла? – не терял надежды сбир.

– Не-э-э!.. – замотал головой Танзен. – Ее… два дяди в колпаках… увели-и-и-и!..

Сбир вздохнул. Немного подумав, он взял Танзена за руку и повел за угол. Там тоже был вход, но уже только для своих. На двери даже висела табличка:

«Для служебного пользования. Вход без разрешения – грех».

На одну только табличку Инквизиторий, конечно, не полагался. Служебный вход охраняли тоже сбиры, только особые – в черных мундирах с пелеринами, с посеребренными алебардами.