Охота на маршала - Андрей Кокотюха

Похоже, Коваль пока не до конца понял Гонту. Или сделал вид.

– Что я должен отрицать, майор? Какой еще бред ты придумал? Я говорю с вами только из интереса. Вы же смертники, вы уже не выйдете отсюда.

– Интересно, значит. – Дмитрий заставил себя изобразить разбитыми губами подобие улыбки. – Ладно. Можешь дальше слушать с интересом, Коваль. Тебе в любом случае нужно оборудование, которое больше интересует Красную Армию. Производство химического оружия. Документы, которые я читал здесь, в этом кабинете, даже не скрывают, для чего оно предназначено. И какие образцы отравляющих веществ хранились в контейнерах. Да, никто ничего не повредил. Хотя бандиты, которых навели на вагоны, легко могли сжечь добычу, которая для них совершенно бесполезна. Детали, узлы, прочие составляющие… Там ведь внутри нашлись копии сопроводительных документов. МГБ в Берлине позаботилось, чтобы их туда положили, верно?

– Ну-ну… Признаю, майор, перестарался Аникеев. Слишком сильно и долго били тебя по голове.

Гонта пропустил шпильку мимо ушей.

– Вряд ли начальник областного УМГБ – сотрудник того уровня, которого допускают ко всей информации, – продолжил он, стараясь держаться ровно и не сводить с Коваля глаз, так же, как Борщевский со своей стороны держал подполковника под дулом пистолета. – Ты и не знал бы ничего. Но в Киеве к двум вагонам с трофеями маршала Жукова прицепили третий, который еще раньше пригнали из Берлина вместе с другим составом. После чего все три вагона, понял меня, Иван, – все три по документам числятся за маршалом Жуковым. Дальше, судя по всему, все три вагона нужно было загнать на большую узловую станцию. Наш Бахмач идеально подходит: здесь вагоны «теряют», а через какое-то время случайно «находят». Они привлекают внимание, ко всему прочему, не слишком серьезной охраной. Солдатики-новобранцы, хороший вроде бы ход. Но вдруг охрана, кажущаяся крепкой, а на самом дела – слабенькая, привлекает внимание совершенно лишних в раскладе МГБ людей. У банды Гришки Ржавого сто пудов есть свои люди на станции. Дают маячок: есть жирный кусок, надолго хватит. А таким, как «ржавые», этого и надо – хапнуть за раз и много, рвануть подальше, залечь на дно. Так планы, за которыми наверняка стоит товарищ Берия, резко поломали обычные жадные уголовники.

– А вот за эти слова…

– Ничего мне не будет за них, Коваль! – как мог резко оборвал его Дмитрий. – Ты бы тоже ничего не узнал. Но ЧП случилось на твоей территории! Сюда тут же прислали майора из Москвы. Хотя для чего кого-то посылать, если достаточно приказать начальнику областного УМГБ: лично взять под контроль дело, найти груз. Это, по большому счету, не сорвало бы ничьих планов.

– Вокруг да около ходишь, майор. Закурить можно?

– Нет. При обычных обстоятельствах провокация мелковата. Да, нашли вагоны с трофейным добром. Да, это трофеи лично Жукова. Маршал Победы становится обычным жлобом, который гонит барахло из Германии для своих нужд. Одному человеку столько не надо. Десятерым много, раз уж на то пошло. Вот и попался Жуков, надо оправдываться. А это – на пользу Берии, как и всей вашей службе. У людей надо отнять не просто героя, а веру в героя. Жуков популярен, Берия плохо спит. Мы сейчас не обсуждаем аппетиты маршала. Пусть потомки судят. Другое важно: вдруг поняли там, – Гонта кивнул наверх, – что трофейные меха, ковры и портсигары – мелко. Хорошо вроде бы – но все равно мелковато. Вот если вместе с трофеями у Жукова обнаружат еще один вагон, с оборудованием, позволяющим наладить производство оружия массового поражения… К тому же, все идет под грифом «секретно», доставляется в Москву под видом трофеев… Так Берия получает шанс обвинить Жукова чуть ли не в подготовке военного переворота. И это, Коваль, посерьезнее соболей с гобеленами. Здесь государственным преступлением пахнет. Разжалованием, судом. Каково людям будет узнать: маршал Победы – враг народа? Кому верить? Министерству государственной безопасности, а, товарищ подполковник?

Коваль не спешил с ответом.

Молчал и Борщевский. До него хоть с трудом, но все-таки доходили ужас и масштаб замысла.

Майор Гонта не получал удовольствия от произведенного эффекта – сейчас готовился сказать самое важное.

– Вот зачем здесь майор Лужин и этот немец с ним. Как я понимаю, он имеет к разработкам оружия некоторое отношение. И тут одно дело – когда пропадают кольца с шубами. Но совсем другое – когда ноги приделывают военной тайне. Ведь оружие все равно собираются производить. Просто… почему бы заодно уже не начать использовать его – против Жукова? Майор Лужин рассказал тебе, Коваль, открытым текстом обо всем. Наверняка ввел в курс дела, чтобы привязать государственным секретом и заставить землю рыть. Иначе на тебе же отыграются. Так, как ты собрался отыграться на мне. Ящики от этого не найдутся скорее. Стало быть, Лужин здесь главнее. С ним и буду разговаривать.

– О чем? Кто тебя послушает, майор?

– А тут не сомневайся. – Борщевский чуть выдвинулся вперед. – Гришку Ржавого или уже залапали, или вот-вот возьмут. Вычислили мы его, Григорьич.

– Ай да подарок!

Гонта искренне обрадовался. Теперь вообще все менялось. И неожиданно даже для самих себя трое бывших разведчиков получили возможность диктовать офицерам МГБ свои условия.

– Потрошили?

– Павло занимается. – Теперь у Ивана вырвалось, но тут же успокоил себя – имя не редкое.

– Ну тогда, товарищ подполковник, у нас у всех появился шанс.

– У всех? – съязвил Коваль.

– Ни мне, ни Ивану под суд неохота. Тем более за чужое. И умирать. На фронте не хотелось, но война – она ведь за Родину. С какого боку ни глянь. Когда узнаем, где Ржавский спрятал груз, я лично передам его майору Лужину. Гарантия – его никак не свяжут с маршалом Жуковым. И такую гарантию, подполковник, выдашь нам ты.

– Прямо как в сказке, майор.

– Не понял…

– Чем дальше, тем забавнее. Гарантию тебе…

– Нам, – уточнил Гонта. – Если что-то касается меня, то я хочу выйти отсюда согласно соответствующему постановлению. И ты, товарищ начальник, мне его выпишешь. За своей подписью. Потом составишь рапорт. На имя Жукова Георгия Константиновича. Там изложишь все детали провокации, к которой МГБ и персонально Берия привлекли тебя. Преданного Родине, партии, лично товарищу Сталину офицера. Если ты или УМГБ дадут ход хоть какому-то делу против меня, моей семьи или Ивана Борщевского, рапорт уйдет адресату. Жуков его получит. Как мыслишь, долго после его прочтения маршалом ты проживешь? Рапорт за твоей подписью непременно увидит Берия. Сам застрелишься или, как тут уже не раз звучало, подождешь приговора?

Иван закашлялся.

– Простыл? – Как раз это майора сейчас интересовало меньше всего, и ему совсем не было стыдно.

– Смешно.

– То есть?

– Думаем с тобой одинаково. Какое – чуть не сделали так же совсем недавно.

Острый взгляд Коваля тем временем перескакивал с Дмитрия на Ивана и обратно. Гонта засек движение, но виду не подал.