Цена крови - Таня Хафф

— Мне нужен его адрес.

— Мы... э-э... играли как-то раз у него на квартире. Грэйс, ты, кажется, записала его адрес?

Они все смотрели, как Грэйс, молодая женщина во главе стола, рылась в своих бумагах. Видимо, она записывала все подряд. Генри подавил в себе желание помочь ей в поисках.

— Норман что-то натворил?

Вампир не отрывал взгляда от бумаг, приказывая найтись той, что была ему нужна.

— Да.

Те игроки, что находились близко от него, попятились, почуяв в нем охотника. Через секунду с высокомерием молодости они решили, что охота наверняка открыта не на них, и снова расслабились.

— Мы, видите ли, перестали его приглашать. Уж очень серьезно он все воспринимал.

— Да, начал вести себя так, будто все это по-настоящему. Словно и в самом деле наталкивался на каждом углу на чародеев, воинов и диковинных монстров.

— Полный придурок.

— Ведь это же просто игра.

— Но в такие игры, как у него, мы не играем, — вставил кто-то.

— Так Норман действительно попал в серьезную переделку?

— Да.

После этого все замолчали. Тон Генри не позволил им продолжить.

Грэйс неуверенно вручила ему листок бумаги, все еще сомневаясь, стоит ли ей ввязываться в это дело.

— Погодите минутку, — запротестовал высокий юноша, — мне лично Норман тоже не симпатичен, но следует ли нам вот так разглашать... — Фицрой повернулся и посмотрел ему в глаза. Юнец побледнел и закрыл лицо руками.

* * *

Заведя машину и проскочив парковку так, что из-под колес повалил дым, Генри взглянул на часы. 23:36. Времени почти не осталось.

— ...И последняя черточка вот здесь. — Норман выпрямился и с торжествующей улыбкой посмотрел на пол. Белые линии пентаграммы почти не были видны за покрывшими их красными и желтыми символами. Он поглаживал открытую страницу колдовской книги, водя пальцем по диаграмме, которую только что закончил копировать. — Уже скоро, — сообщил он. — Совсем скоро.

От запаха акриловой краски Вики затошнило еще больше, а в глазах появилась резь. Сил больше не было не обращать на это внимания, поэтому она решила просто смириться. Что, если стереть кусок пентаграммы, прежде чем краска высохнет, — вроде неплохая идея, но тут Вики поняла, что с этим только раньше высвободит Верховного демона. Но должна же она хоть что-то сделать. Ей было невыносимо сознавать, что Норман Бердуэлл одержал победу.

Эйлин смотрела то на пентаграмму, то на Нормана, то снова устремляла взгляд на подсыхающую краску. Все происходило по-настоящему, наяву. Хотя она всегда верила, что такое возможно, теперь ей представился шанс убедиться в своей правоте. Во рту внезапно пересохло, а сердце заколотилось так громко, что этот тощий ботаник наверняка услышал. Девушка попыталась высвободить правую ногу. Когда Норман снова ее завязывал после похода в ванную, она сумела засунуть край штанины в кроссовку. С той минуты, пока он возился там на полу, неизвестно что делая, она пыталась высвободить штанину, вытягивая миллиметр за миллиметром. Рано или поздно она высвободит ногу, а пока ее разум отказывался воспринимать что-либо другое.

По углам пентаграммы Норман разместил пять новеньких свечей. Красные и желтые спиралевидные свечи было гораздо легче найти, чем черные. Он ни на секунду не расставался с колдовской книгой: засовывал ее под мышку, когда ему нужны были обе руки, а прочее время крепко прижимал к груди. В последнее время Бердуэлл не мог без нее обойтись, словно сросся с ней. Даже отправившись в тот день за новой жаровней, он прихватил книгу с собой. Прижимая ее к себе, Норман предвкушал, как вскоре осуществятся даже самые дикие его мечты.

В голове стучало громче, яростней и требовательней. Ритм менялся от его действий... или, возможно, действия меняли ритм — Бердуэлл больше не был в этом уверен.

Вынув небольшую жаровню из коробки и установив ее возле балконной двери, он проверил, какое впечатление произвел на зрительниц. Женщина постарше снова закрыла глаза (очки у нее сползли по переносице, поэтому он мог разглядеть ее глаза поверх стекол), но она все еще дышала, а это самое главное. Он бы пришел в ярость, если бы та откинула коньки, не дождавшись, пока он убьет ее, — ведь тогда пришлось бы воспользоваться Эйлин, а на нее у него были другие планы. На Эйлин его манипуляции, похоже, не произвели впечатления, но выглядела она испуганной — пока и этого довольно.

— Ты больше не смеешься. — Он ткнул ее в спину колдовской книгой, с удовольствием отметив, как девушка дернулась от этого прикосновения. Потом присел и начал устанавливать три угольных брикета.

— Не над чем смеяться, Норман. — Эйлин развернулась на стуле. Он возился за ее спиной, чуть сбоку, и ей очень не нравилось, что она не может разглядеть, что этот мерзавец там делает. Девушку так и подмывало заверещать что было сил, но она попыталась говорить, не повышая голоса. Как-то она прочитала в одной книге, что с сумасшедшими следует разговаривать тихо. — Послушай, это зашло слишком далеко. Мисс Нельсон нужен доктор. — Чуть-чуть мольбы в голосе не помешает. — Пожалуйста, Норман, отпусти нас, и мы забудем, что вообще тебя видели.

— Отпустить?

Теперь настала его очередь смеяться. Даже Верховный демон не смог бы сделать ему такой приятный подарок. Бердуэлл смеялся над ней точно так, как всю жизнь остальные смеялись над ним. Он смеялся все громче и громче, так что Эйлин даже заерзала на стуле, пытаясь отпрянуть подальше. А потом почувствовал, как его смех отозвался эхом в колдовской книге, тело начало звенеть от этих звуков, обволакивающих все туловище и пульсирующую голову.

— Норман!

Окрик был негромкий, но его хватило, чтобы прервать смех. «Ладно, может быть, в самом деле в имени заложена сила. В последнее время я часто ошибаюсь». Вики попыталась сфокусировать зрение на лице молодого человека, у нее ничего не вышло, и она в конце концов оставила бесплодные попытки. Безумный истерический смех прекратился. На это у нее ушли все силы, так что пришлось довольствоваться одержанной победой.

Насупив брови, Бердуэлл взирал на лежавшую на полу женщину. Он был рад, что ей предстояло умереть. Это ведь она оборвала его смех. Все еще хмурясь, он зажег свечи и потушил верхний свет. Эйлин тихо охнула в наступившем внезапном полумраке, но даже это не подняло ему настроения. Лицо его немного смягчилось, только когда он разжег брикеты и воздух в комнате стал голубым от дыма, приправленного пригоршней ладана.

Оставалось сделать последнее.

Когда Вики в следующий раз открыла глаза, то едва удержалась от возгласа ужаса, который уже не в первый раз подступал к ней за эту ночь.

«Почему так темно?»

Через несколько секунд она разглядела пять мерцающих точек света Комната, Эйлин, Норман — все исчезло. А воздух... воздух стал таким тяжелым и пахучим, что было больно дышать.