Путь высшего - Максим Александрович Лагно

кинулись подбирать грани, застрявшие в грязи.

Взрослые прикрикнули на них, но я заулыбался и попробовал похлопать одного ребёнка по голове. С детьми я не умел общаться, никогда в жизни мне не хотелось искать с ними общий язык. Поэтому даже мои дружеские жесты показались детям угрожающими — завизжав они разбежались.

Но один паренёк остался. На вид ему лет двенадцать, кожа смуглая, ещё и загорелая до черноты. Широкий нос и скулы выдавали в нём простолюдина. Знатные ач-чийцы красивые, чистые и белые. А у этого парня грязь словно впиталась в кожу. Так же выглядели и многие взрослые на рынке: уродливые, грязные и напуганные. Одет мальчик, как и все ач-чийские дети, в одну набедренную повязку. В кулаке он зажал серебряные грани — насобирал больше всех.

Смотрел на меня настороженно, согнув ноги, готовый сбежать в случае чего. Продолжая лыбиться, я осторожно раскрыл шкатулку с золотом и достал одну грань:

— Покажи мне, где тут приезжие торговцы?

— Э? — спросил мальчик и отступил на шаг. Взгляд его был прикован к золотой грани.

Я говорил на ач-чийском, но моя речь прозвучала слишком быстро и гладко для него. Повторил просьбу чуть помедленнее.

— А… там, — махнул он рукой.

— Проведи? Заработаешь золотую грань.

В толпе лежавших низких раздался завистливый стон. А потом несмелый взрослый голос:

— О высший, позволь мне проводить тебя. Я знаю всех приезжих торговцев.

— А я знаю их ещё лучше! — возразил ему другой голос. — Позволь мне, о Высший, ползти впереди тебя и указать дорогу.

Но я решил, что мальчик должен быть вознаграждён за смелость, ведь он не сбежал, как остальные. Даже в землю падать не стал.

Мальчик поманил меня, я пошёл следом.

Кстати, я впервые был на рынке Ач-Чи. Ранее видел его «пролётом», когда мы или уносились в джунгли на поиски правды или когда возвращались.

Наши старшие, и особенно послы, запрещали самовольные отлучки в город. Объясняли сразу несколькими причинами.

В первую очередь тем, что негоже высшим бродить среди грязи. Высшего присутствия удостаивались только царь Ач-Чи и жрецы. Если же мы будем разгуливать по улицам города, низкие начнут думать, что мы не так уж и отличаемся них. Как сказал Октул Ньери: «Мы не должны обесценивать своё высшее происхождение, как это сделали падшие».

Кроме того, в огромном городе есть опасность подвергнуться нападению падших, выучек или грязных колдунов, которые вполне могли ходить по улицам. А одинокий высший — соблазнительная цель.

Все наши взаимодействия с низкими происходили или во дворце, или на Вратах Соприкосновения, куда допускались только надёжные и проверенные низкие торговцы. К сожалению, продавцы воды яблочных плодов такими не являлись. Странствующие торговцы вообще не вели торговли с Дивией, так как были слишком мелкими. Да и их товары не нужны Дивии.

А вот мне — нужны.

✦ ✦ ✦

— И зачем тебе это надо? — крикнула мне Маджа. — Что в кувшинах?

Задрав головы, Маджа и ещё несколько товарищей по отряду, включая Хаки и Реоа, проследили, как я опустился на площадку Врат Соприкосновения. В обеих руках я держал по огромному глиняному кувшину с ручками. Они были тяжёлые, поэтому я вспотел, пока тащил их по воздуху.

Я приземлился и осторожно поставил кувшины на каменный пол.

— Если это вино, то сразу говорю, его нельзя доставлять на Дивию, — сказала Маджа.

— Доставлять нельзя, но в любой едальне можно заказать, — хмыкнул Хаки Энгатти.

— Не в любой, — поправил его Ио Варека. — Но у Самирана не вино, его не продают в таких кувшинах.

— Это и не вино, — ответил я.

Кувшины запечатаны деревянными крышками с выжженными на них письменами на неизвестном языке. Похоже на клинопись. Ио Варека, как сын владельцев харчевни, сразу определил надписи:

— Кувшины из Обители народа Хай? Долгий же они проделали путь до Ач-Чи. Но что в них, как не вино? Ты, Самиран, глупец, раз думаешь, что кувшины ускользнут от внимания стражников. Вино отберут, а тебя — накажут. Надо было спросить меня, я бы показал, как скрывать вино от небесной стражи.

— Говорю же, это не вино, а вода яблочных плодов.

— Впервые слышу. Её можно пить?

— Если разбавить обычной водой, то можно, но не опьянеешь.

— Тогда какой смысл?

— Мне надо для дела.

— Для маш-лыка? — деловито осведомился Ио.

— Для него.

Ко мне приблизилась Маджа:

— Ещё одно дело? Что-то у тебя слишком много дел, Самиран.

— А что такого?

Маджа показала на крышу нашего акраба.

— Ио сказал, это твой груз?

На крыше высилась квадратная вязанка дров, которые я купил для шашлыка. Брёвна удерживались верёвочной сеткой, привязанной к бортам «Победителя Гракков». Из-за груза наш акраб потерял грозный и боевой вид.

— Ну да. Это мои брёвна.

— Сначала брёвна, теперь кувшины с какой-то яблочной водой. Ты вообще воин или торговец? Или ты считаешь, что мой род мало тебе платит, что ты ищешь доходы от торговли?

— Если прикажешь выбросить, то выброшу, — сказал я.

— На первый раз прощаю, нет времени на разгрузку. Но отныне веди свои дела сам, а не используй мой акраб.

— Слушаюсь, — склонил я голову.

— А теперь скорее, — приказала Маджа. — Сил уже нет, как хочется вернуться домой!

Все побежали внутрь, а я потащил кувшины. Зашёл в акраб последним и втянул сходни.

✦ ✦ ✦

Проводить нас сбежались все дочери и жёны царя. Они встали на колени и зарыдали, обратив на акраб лица. Это было небольшим нарушением этикета унижения, но этим царские дочери демонстрировали нам, в каком они безутешном горе.

Хаки, Инар и я вышли на балкончик акраба. К вою девушек присоединились молитвы жрецов.

— Прощай, о высший Хаки, — прорыдала одна дочь.

— Прощай и ты, Дырявая Сандалия, — ответил Хаки.

— До свидания, Вибол, — сказали немолодые жёны царя.

— Прощайте, тётеньки, — отозвался Вибол.

— Прощай, о высший Инар, — хором сказали три дочери.

— Прощайте, Пухлая Телега, Грудастый Акраб и Глиняная Дурочка, — хмыкнул Инар. Потом обернулся ко мне: — Кажется, у всех троих будут от меня дети.

— Надеюсь, у них хватит ума не прилететь на Дивию, — саркастично сказал я. — Ведь их прирежут на пустыре какие-нибудь туповатые подручные небесной стражи.

Инар ничего не ответил. По