1812. Великий год России - Николай Троицкий

Вернемся теперь к потерям сторон при Бородине. Беспримерными в истории войн оказались здесь потери в командном составе. Французы потеряли 49 генералов (а не 43 и не 47, как обычно считают: 16. С. 170; 32. Т. 7. С. 579)[693] — 10 убитыми и 39 ранеными, все они названы у П. Денье (40. С. 186–188). Для французов особенно тяжелой была потеря их лучшего, после Мюрата, кавалерийского генерала, одного из первых кандидатов в маршалы Франции Л.-П. Монбрена и едва ли не главного (с французской стороны) героя битвы О. Коленкура. В числе других погиб и начальник штаба 1-го корпуса генерал Л. де Ромеф — тот самый, кто 22 июня 1791 г., будучи адъютантом генерала Ж. Лафайета, арестовал в г. Варенн пытавшегося бежать из революционной Франции Людовика XVI[694]. Кстати, факт (обнародованный 5 марта 1984 г. в газете «Известия» и затем использованный в моей книге «1812. Великий год России»), будто советские археологи нашли останки Ромефа во рву Багратионовых флешей, оказался мифом: генерал Ромеф умер в «главном амбулансе» «Великой армии» через день после битвы[695].

А.П. Скугаревский правомерно усмотрел в генеральских потерях «Великой армии» «поучительный пример доблести старших начальников, не повторявшийся в последующих войнах всех армий»[696]. Добавлю, что такого примера не знали и предыдущие войны и что в Бородинской битве его показали обе армии.

Генералов русские потеряли под Бородином почти вдвое меньше, чем французы, но гораздо больше, чем в любом другом сражении за всю историю России, — 29 (6 убитыми и 23 ранеными)[697]. Самой тяжелой утратой для русской армии была гибель «2-го главнокомандующего» кн. П.И. Багратиона. Погиб и начальник всей артиллерии граф А.И. Кутайсов. Сложили головы на Бородинском поле два брата — генералы Н.А. и А.А. Тучковы (напомню, что их третий брат — генерал П.А. Тучков — был взят в плен под Смоленском). Вдова Александра Тучкова Маргарита Михайловна (родная сестра декабриста М.М. Нарышкина) основала на месте гибели мужа и в память о нем Спасо-Бородинский монастырь, где провела всю свою оставшуюся жизнь в качестве игуменьи; похоронена в Спасской церкви монастыря весной 1852 г.[698].

По числу потерь той и другой стороны Бородинское сражение называют не только генеральным, но и генеральским «кровопусканием». Зато трофеи с обеих сторон были одинаково ничтожны: русские взяли 13 пушек и 1000 пленных, среди которых был один израненный генерал — Ш.-О. Бонами; французы захватили 15 пушек и тоже 1000 пленных, в числе которых также оказался один израненный генерал — П.Г. Лихачев (24. Т. 2. С. 276). Ни та ни другая сторона не оставила противнику ни одного знамени.

Как же следует оценить итоги Бородина? К чести Кутузова (а главным образом к чести российского солдата), он выстоял при Бородине в генеральном сражении с Наполеоном, не дал себя разбить, обратить в бегство. Большинству наших историков, вплоть до новейших, этого мало. Они подают Бородинскую битву так, что Кутузов в ней одержал «стратегическую и тактическую победу», нанес «решающее поражение» Наполеону[699]. Это значит, что Кутузов оставил древнюю столицу Отечества побежденному врагу после решающей победы над ним! Мало сказать, что такого казуса мировая история войн еще не знала. Таких казусов вообще не бывает.

Наши историки тем не менее уверовали в этот казус и, чтобы обосновать его, дружно прибегли к двум капитальным подлогам. Во-первых, представить Бородино победой Кутузова крайне мешает историкам… сам Кутузов. Ведь он, напомню, четко определил свою задачу при Бородине: «Спасение Москвы». Поскольку Москву он не спас и, стало быть, задачу свою не решил, как можно представить Бородино его победой? Наши ученые придумали такой ход: закрыв глаза на то, что сам Кутузов считал своей задачей, они приписывают ему свою версию («максимальное нанесение потерь противнику», т. е. идут на подлог, чтобы подогнать задачу Кутузова под искомый результат[700]. Если Кутузов ставил задачей всего лишь нанести противнику как можно больший урон, то он свою задачу решил и, значит, битву выиграл, ибо потери французов при Бородине были действительно тяжкими. Оставалось лишь подсчитать бородинские потери обеих сторон «в нашу пользу», что отечественные историки и старательно делают.