Освобождение Атлантиды - Алисия Дэй

Вопросы раздирали ее разум, двигаясь всё быстрее и быстрее. Любила ли она его? Любила ли она его? Он был глупым, слепым, жалким подобием человека. Или атлантийца. Или вообще чего бы то ни было.

К черту его. Разве ей надо было обязательно сказать это вслух? Разве она уже не раз доказывала, что чувствует к нему? А как насчет того многочасового секс марафона в джунглях? Он, в самом деле, полагал, что она всё время занимается жарким сексом в джунглях?

Она почувствовала его еще до того, как услышала звук его шагов.

— Держись от меня подальше, Джастис, — предупредила она его. — Я сейчас не в настроении. Я только что убила своего первого вампира, — вообще, убила впервые, — и это меня очень задело. А потом мне пришлось иметь дело с тобой и твоими глупыми вопросами.

— Кили, — сказал он. Только это. Ее имя.

Но в его голосе было столько боли и томления, что она наклонила голову, а ее ярость уступила место более нежному чувству. Гнев исчез, словно она его не ощущала, и девушка раздумывала, что бы сказать, не поворачиваясь к нему лицом. Она опустилась на колени у ведра.

— Джастис. Я знаю, я знаю, что ты борешься, и я знаю, что иногда ты не можешь контролировать нереида, но мне необходимо, чтобы ты принял кое-какие слова на веру. Ты можешь это сделать ради меня?

Она ждала. Но услышала лишь молчание. И снова почувствовала гнев, встала, раздраженно перевернула ведро.

— Слушай, ты должен встретить меня на полпути…

Она развернулась, готовая дать ему очень подробный список своих претензий, как раз вовремя, — она увидела, как его глаза закатились, и он ничком упал на землю. Девушка прыгнула вперед, но не слишком проворно, поэтому его голова и тело с громким стуком повалились в грязь. Она сочувственно поморщилась. Ох, бедняга очнется с ужасной головной болью. Он говорил, что использование способностей нереида вытягивает из него все силы. И Кили догадалась, что та шоковая волна потребовала от него больших затрат сил и энергии.

Она услышала, как к ним бегут люди, и немного позже из-за угла появился Алехандро и остановился. Наступило долгое молчание, когда он переводил взгляд с Джастиса на Кили.

— Я должен пересмотреть своё мнение, доктор МакДермотт, — заметил он совершенно серьезно, хотя в его глазах плясали искорки. — Для меня это слишком, я не справлюсь с такой женщиной.

— Я этого не делала, — возразила она, но он лишь кивнул, поднимая руки, словно сдаваясь. Она не могла сдержаться и беспомощно рассмеялась. Страх, гнев и усталость совершенно ее вымотали. Она всё смеялась и смеялась, пока по щекам не покатились слезы. Алехандро наклонился к ней и коснулся рукой ее щеки.

— Ты очень смелая, Кили, но даже у самого сильного человека есть свой передел. Позволь мне помочь отнести твоего мужчину в более подходящее для отдыха место.

— Он не мой мужчина, а тупоголовый шут, — проворчала она, вытирая лицо, и на сей раз рассмеялся Алехандро.

— Иногда все мужчины — шуты, — нежно сказал он. — Сердце хорошего человека не лжет. А то, что у тебя на сердце, явно видно на твоем лице, когда бы ты ни смотрела на Джастиса, и он также ведет себя, когда ты рядом.

Она лишь вздохнула. Он позвал, и один из его людей подошел помочь. Втроем они смогли поднять тяжелое тело Джастиса и перенести его в дом, положив на кучу одеял в углу. Увидев их, Элени вырвалась из рук женщины, обнимавшей ее, и подбежала к ним.

— Синьор Джастис, синьор Джастис! Вас же не могли ранить. Я не видела, чтобы вас ранили, — крикнула она. Потом кинулась Джастису на грудь и обняла одной рукой, другой всё еще держа тот ужасный тапок. А потом она укоризненно посмотрела на Кили. — А вот ты его ударила. Не стоило тебе этого делать. Нельзя бить других. Мы должны стараться пользоваться словами, чтобы решать наши разногласия, — певуче сказала она, явно повторяя те слова, которые сама слышала много раз.

Алехандро и другой мужчина отошли. Вероятно, чтобы заступить на стражу, а Кили опустилась на колени рядом с неподвижным телом Джастиса.

— Ты права. Элени. Я не должна была бить его, и я извинюсь перед ним, как только он очнется. Хорошо?

Элени кивнула, следы от слез сияли серебром на грязных щеках.

— Я так испугалась. Хотя я не видела, как его ранили, я так испугалась. Но ты вернулась, как и обещала.

Кили успокаивающе погладила Кили по худенькой спине, и решительно пообещала самой себе и ребенку.

— Я всегда буду возвращаться, Элени. Если хочешь, ты сможешь жить со мной.

Но Элени заснула, всё еще цепляясь за Джастиса, и не ответила. Вероятно, она даже не расслышала ее слов, что было к лучшему. Кили задумалась, не сошла ли она с ума. Влюбилась в волшебного воина, а потом его же и ударила. Она никого прежде в жизни своей не била. И пообещала травмированному ребенку то, что, вероятно, будет невозможно исполнить.

И всё же она видела невозможное с тех пор, как Лайам вошел к ней в офис с разговорами про Атлантиду. Разумеется, устроить так, чтобы сиротка стала жить с ней, не будет настолько проблематично.

Отбросив эту мысль, она свернулась рядом с Элени и Джастисом и обняла их обоих. Кили очень устала и нуждалась во сне. Она подумает обо всем остальном утром. Когда она заворочалась, устраиваясь поудобнее, Джастис притянул ее себе на грудь, так что она чувствовала биение его сердца. Успокоенная этим звуком, сильным и ритмичным, Кили, наконец, позволила разуму и телу скользнуть в теплую темноту сна.

В нескольких километрах от них, в храме Сан Бартоло, раненный вампир рассказал лидеру кровавой стаи о ночных событиях. Пришедший в ярость лидер обнажил желтоватые клыки, зацепив собственную губу. Он закричал так громко и так продолжительно, что все члены его кровавой стаи упали на колени и съежились.

— Они посмели? Они посмели мне угрожать? — кричал он. — Мы увидим, кто кому угрожает после сегодняшней ночи!

— Возможно, — заговорил вампир, чья раненая нога понемногу исцелялась, — мы можем подождать, пока остальные вернутся на рассвете с охоты, и нападем на них все вместе завтрашней ночью?

Лидер посмотрел на него красными, дикими глазами.

— Ты осмелился оспаривать мое мнение? — прошипел он.

— Никогда, никогда, мой господин. Но если бы вы видели всю силу взрыва… я лишь предлагаю, чтобы мы вернулись большим числом, чтобы для вас это было безопасно.

Лидер отступил и задумался.

— Вероятно, ты прав. Настоящий лидер никогда не рискует собой. Я слишком ценен, чтобы умереть настоящей смертью.

Он медленно повернулся лицом к фреске, на которой богиня Анубиза готовилась полакомиться жалким кукурузным богом древних Майя.

— Мы уничтожим эту новую угрозу ради тебя.

Позади него другие по-разному выражали своё согласие, но он не обращал на них внимания. Однажды он тоже станет богом, как вампиры до него. И его будут почитать эти овцы Майя.