Поколение свиней - Хантер С. Томпсон

В это время, у себя в Алабаме, бедняга Харрелсон еще отвечал на телефонные звонки и настаивал, что «СМИ устроили большой шум вокруг пустячного дела», и что он, Харрелсон, «найдет решение этой проблемы к вечеру понедельника».

Когда я говорил с ним в воскресенье, мне показалось, что он близок к истерике. Почему к нему относятся хуже, чем к Гитлеру, спрашивал он, когда его единственное преступление — попытка честно заработать на жизнь перепродажей мусора?

— Знаешь, Лоуэлл, — сказал я, — у тебя появилась новая проблема. Рынок отходов меняется.

— Что ты имеешь в виду? — огрызнулся он. — Это уважаемый бизнес. Я покупаю мусор на Севере и продаю его на Юге для захоронения. Это всем выгодно.

— Уже нет, — сказал я. — Ворон каркнул по тебе, Лоуэлл. Свалки переполнены. Ты не сможешь продать этот товар.

— Я знаю, — сказал он. — Это ужасно. В Новом Орлеане я не могу даже выпить. Они меня там ненавидят.

Для Харрелсона Луизиана стала его Ватерлоо. Губернатор Эдвин Эдварде, не новичок в уголовных процессах, глядя на баржу Лоуэлла, сказал, что не может вынести такую отвратительную вещь. В полночь ополоумевший капитан бросил якорь и скрылся в темноте.

Тем временем Харрелсон отправился в Тампико — с большим чемоданом, набитым зелеными деньгами, — и попытался купить там место под свалку, но мексиканское правительство ему отказало.

В воскресенье Харрелсон был дома в Бей-Минетте, обсуждая стратегию со своим адвокатом — а его корабль смерти все еще прятался в тумане где-то севернее Козамела. Охрана побережья благополучно сплавила это дело в Госдепартамент, где обреченному Джорджу Шульцу придется с ним разбираться.

— Не волнуйся, — сказал Харрелсон. — Завтра я приму решение. Это все, что я могу сейчас тебе сказать. Эта ситуация тяжело далась моей семье. Позвони мне завтра в офис.

27 апреля 1987 года

— Моя работа — служба новостей,

Эй, люди! Дайте то, что радует людей.

Чужой провал и грязное белье —

Вот лучшее для новостей сырье.

Дон Хенли. «Грязное белье»

— В выступлениях и интервью лидеры партии замечали, что их вдохновляет цепочка недавних хороших новостей, открывающих им определенные возможности, а именно: скандалы в Белом доме и на Уолл-Стрит, а также свара между телепроповедниками, которые в большинстве своем поддерживали на последних выборах кандидатов от республиканцев.

Сообщение с состоявшегося на прошлой неделе закрытого собрания Национального комитета Демократической партии в Санта-Фе.

Это было на прошлой неделе, но теперь все по-другому. Река Стикс с тех пор трижды меняла русло, и мир изменился. Джулиус Ирвинг ушел, вместе с Боевой Машиной Брэдли, Джимом и Тэмми Беккер, а также фаворитом Кентуккийских скачек Демонсом Бигоном, который пал прямо во время забега в Черчхилл-Даунс. Когда Демонса увозила кошмарная «лошадиная скорая помощь», из его носа текла кровь.

В последний раз что-то подобное случилось с лошадью на «Прикнессе», когда эффектная кобылка по кличке Рива Ридж свалилась прямо на дорожке и ее пришлось «ликвидировать» перед ста тысячами фанатов скачек и камерами 66 телеканалов.

Толпа сошла с ума от горя, когда безымянный черный конюх в белом комбинезоне вышел на дорожку и пустил огромную, в 240 гран, пулю 45 калибра ей в голову… Ее похоронили прямо на поле, большой кран выкопал ей могилу почти там же, где она упала, и тем мрачным вечером над Мэрилендом раздавались только стоны одиноких рожков.

Подполковник Оливер Норт (морская пехота) не слышал никакой унылой музыки, когда на прошлой неделе за ним приехал белый фургон, ничего не слышал и Гэри Харт. Они сдохли, как собаки, без достойного повода — по крайней мере, не было другой причины их гибели, кроме безумия.

Объяснить это невозможно. Судя по всему, Оливер Норт переехал в подвал Белого дома пять лет назад и там превратился в нечто худшее, чем сумасшедший доктор Франкенштейн. Он контролировал все, до чего только мог дотянуться, — от президента Израиля и секретных банковских счетов американской армии в Швейцарии, до ЦРУ, Джорджа Буша и домашнего телефона китайского министра обороны, — пока не связался с на редкость жестоким преступником по имени Карл «Шпиц» Ченнел, который несколько лет использовал Норта как богатого Иуду-пастыря и, в конце концов, сдал его.

Говорят, босс звал его Олли, и его счету на покрытие расходов позавидовал бы даже Джон Дилорин… но это тоже было на прошлой неделе, до того, как бывшие друзья предали его и заявили, что он всегда был душевнобольным преступником.

Сначала адмирал ВМС Джон Пойндекстер, потом Шпиц… А на следующей неделе Норта ждет предательство его старого приятеля, генерала Секорда (ВВС, в отставке), и бывшего советника по национальной безопасности Роберта Макфарлейна, который не так давно пытался покончить жизнь самоубийством.

Секорд на этой неделе станет в Вашингтоне основным свидетелем, вторым будет Макфарлейн. Ченнел уже признал себя виновным в мошенничестве с налогами и назвал Олли своим соучастником.

С Гэри Хартом на прошлой неделе тоже случился припадок безумия, но другого сорта. Он очутился между молотом и наковальней: с одной стороны, его обвинили в бесчувственности, с другой — в том, что он сексуальный маньяк.

В большинстве штатов это очень серьезное обвинение. Избирателям не нравятся такие сложные противоречия. Как может мужчина казаться лишенным человеческих чувств, быть холодным на ощупь, как ящерица, и при этом постоянно сходить с ума от дикого и неукротимого вожделения? Никто со времен Калигулы не выделывал таких фокусов. Может ли бывший сенатор Соединенных Штатов и нынешний вероятный фаворит на президентских выборах в самой могущественной державе на свете обладать лицом Авраама Линкольна и душой Джерри Ли Льюиса?

Такие вопросы среди президентских «спонсоров» не пользуются популярностью, а Гэри Харт со своими проблемами не слишком хорошо справляется. У него чувство юмора настоящего кальвиниста, а пятнадцать лет в тени Уоррена Битти не прошли для него бесследно. Когда в Вашингтоне дело доходит до «женского вопроса», Харт показывает себя неумелым любителем. Четыре поколения Кеннеди бродили по Капитолийскому холму голые и безумные, как сатиры, а Уилбур Миллс валялся в грязи и вопил, как носорог, с главной стриптизершей Бостона по имени Фанни Фокс… Но никто не называл их извращенцами, и только немногие звонили в полицию.

Но Гэри Харт лишен удачливости такого типа. Он одновременно и проповедник, и адвокат — обладатель дипломов права и богословия Йельского университета. Это гремучая смесь, но она плохо подготовила его к событиям уикэнда.

Неделей раньше его арестовали в Лос-Анджелесе и содрали пятьдесят тысяч долларов, которые он собрал на торжественный обед. Это была классическая подстава, в большой политике к таким пора бы и привыкнуть, но Гэри принял все на свой счет и следующие десять дней оправдывался на первых страницах газет от побережья до побережья.