Черное воскресенье - Томас Харрис

— Теперь есть надежда, что мы доберемся до их бомбы прежде чем они успеют пустить ее в дело.

— Итак, сегодня решающий день? Я правильно понимаю? — В голосе Джексона не слышалось и следа тревоги. Он был абсолютно спокоен.

— Пока сказать трудно, — ответил ему Кабаков. — Может быть сегодня, а может и завтра. Второе вероятнее. Завтра воскресенье. Наш друг собирался взглянуть на вашу работу именно в воскресенье. Вы помните?

* * *

Спустя три часа с небольшим Абдул Авад сошел с трапа самолета авиакомпании «Дельта» в международном аэропорту Нового Орлеана. В руках он нес кейс. За ним в толпе пассажиров следовал крупный мужчина средних лет в неброском сером костюме. Корли стоял в конце коридора и внимательно оглядывал входящих пассажиров рейса 704. На мгновение его глаза встретились с глазами человека в сером. Легким кивком головы тот указал на идущего впереди Авада и тут же отвел взгляд.

Корли небрежной походкой последовал за пассажирами в сторону вестибюля. Он смотрел не на Авада, а внимательно оглядывал толпу встречающих. Корли искал среди них Фазиля или таинственную женщину. Но Авад, не глядя по сторонам, быстро шел вперед. Непохоже было, что он кого-то ищет. Спустившись по эскалатору и выйдя на улицу, Авад остановился на стоянке такси.

Корли, обогнав его, нырнул в свою машину, стоявшую неподалеку от стоянки. В машине с развернутой газетой сидел Кабаков. Они решили, что ему лучше не высовываться. Авад ведь мог видеть его на каком-нибудь брифинге.

— Это Ховард. Вон тот, здоровый, — ответил на его вопросительный взгляд Корли. — Ховард останется с ним рядом и даст знать ребятам в машинах, когда араб возьмет такси.

Авад, пропустив несколько машин, сел в такси. Ховард, следовавший за ним чуть в стороне, остановился и, достав носовой платок, высморкался.

* * *

Слежка проходила вполне гладко. Для сопровождения Авада задействовали три легковых автомобиля и пикап. Каждая машина ехала за такси не более нескольких минут подряд, затем ее сменяла другая. Когда стало ясно, что ливиец направляется к отелю «Мэрриот», один из автомобилей преследования обогнал его машину и устремился к боковому входу отеля. Агент оказался у регистрационной стойки раньше Авада. Подождав, пока тот зарегистрируется, агент направился к эскалатору.

— Шесть-одиннадцать, — тихо произнес он, проходя мимо человека, расположившегося в кресле под пальмой. Тот неторопливо встал и прогулочным шагом двинулся к лифту.

Когда лифт остановился на шестом этаже, Авад стоял у своего номера в ожидании, пока коридорный отопрет дверь.

Уже через полчаса в соседнем номере был оборудован пункт наблюдения. Аваду никто пока не звонил, и из своего номера он не выходил. В восемь часов вечера он позвонил в ресторан и заказал обед в номер. Агент, принесший поднос, получил двадцатипятицентовик на чай. Через несколько минут в соседнем номере с монеты сняли отпечатки пальцев. Наблюдение за Авадом шло своим чередом, но никаких событий пока не происходило.

* * *

Воскресное утро пятого января выдалось пасмурным и холодным. Корли, Мошевский и Кабаков провели ночь в строительной подсобке у вертолетной площадки. Кабакову не хотелось покидать отель, пока Авад находился там, но здравый смысл подсказывал, что его место здесь. Сквозь тонкие стенки будки доносился шум вертолетного винта и крики рабочих. Кабаков, получив от Мошевского чашку крепкого кофе, подошел к окну, стараясь оставаться в тени. Опасаясь попасться на глаза Фазилю, он не мог участвовать в активном наблюдении. Но для беспокойства не было причин — новоорлеанский отдел ФБР организовал слежку на высшем уровне. Кабаков хорошо понимал, что террористы обязательно придут взглянуть на вертолет прежде, чем займутся транспортировкой бомбы.

Строительная площадка представляла наибольшую опасность. В лабиринтах из мусора, бетонных конструкций, механизмов и всего того, что обычно в избытке скапливается на любой стройке, очень легко спрятаться и крайне сложно преследовать. Рабочие, непрерывно снующие в этой строительной неразберихе, представляли прекрасный объект для сбора информации. Хорошо, что хотя бы Мэгинти нет, подумал Кабаков. За шесть дней наблюдения Мэгинти дважды сказался больным и дважды опоздал на полдня. Он очень нервничал, а это было опасно. Мэгинти мог спугнуть осторожного Фазиля.

Допив кофе. Кабаков вернулся к своему месту у стола. Внезапно сонную тишину подсобки нарушило бормотание радиопередатчика. Корли щелкнул переключателем приема-передачи.

— Первый, на связи четвертый. — С шестого этажа отеля «Мэрриот» вызывали старшего агента ФБР, возглавляющего слежку.

— Первый слушает.

— Мейфлай вышел из номера и направляется к лифтам.

— Вас понял, четвертый. Пятый, продолжите наблюдение.

— Первый, я — пятый. Объект пересекает холл. — Голос по радио был невнятным, словно агент говорил сквозь вату.

Кабаков напряженно смотрел на радиоприемник, — он чувствовал — события начались. Если Авад направится в любое другое место Нового Орлеана, то можно будет присоединиться к преследованию. Из динамика донесся слабый шорох вращающихся дверей, затем уличный шум.

— Первый, я — пятый. Объект движется в западном направлении, — долгая пауза, — первый, он входит в Бенвилль-Холл.

— Третий, расположитесь у западного выхода.

— Вас понял.

Наблюдение за Бенвилль-Холлом продолжалось довольно долго. Прошел час, Авад не появлялся. Кабаков терпеливо ждал очередных новостей. Он припомнил все комнаты, в которых ему довелось провести томительные часы в подобном ожидании. Часы, после которых обычно наваливается свинцовая усталость и теряется чувство времени. Он взглянул на осточертевший строительный пейзаж за окном. Корли гипнотизировал взглядом свой радиоприемник. Мошевский увлеченно ковырялся в ухе, периодически извлекая палец и с большим интересом изучая содержимое ушной раковины. Время, казалось, остановилось. Тишину прервало сообщение из Бенвилль-Холла:

— Первый, я — пятый. Объект выходит. С ним Роуш, — Кабаков с шумом втянул в себя воздух. — Роушем они называли Мухаммеда Фазиля. Пятый продолжал: — И берут такси. Номер сорок четыре — пятьдесят восемь. Штат Луизиана. Лицензия сорок семь — восемь. Передаю объект двенадцатому.

В этот момент ворвался еще один голос:

— Я — двенадцатый. Такси движется на запад, в направлении Мэгэзин-стрит.

— Вас понял, двенадцатый. — Кабаков встал, и, разминая затекшие ноги, подошел к окну. Бригада грузчиков накидывала стропы на очередной груз. Мэгинти нигде не было видно.

— Первый, я — двенадцатый. Такси поворачивает на север, на Пойдрас-стрит. Седьмой, похоже, они направляются к вам.

— Я — седьмой, вас понял.

Кабаков и Мошевский вышли наружу. Корли остался внутри подсобки. Кабаков забрался в кузов крытого брезентом грузовика, а Мошевский устроился в передвижном туалете, в двери которого имелась небольшая щель.