Монархи Британии - Вадим Викторович Эрлихман

толпа растерзала без суда. Филипп, думая защитить дело католицизма в Англии, нанес ему смертельный удар.

Какое-то время королева медлила, не предпринимая никаких действий по координации отпора врагу. Лишь под давлением Дрейка и других командиров она издала указ о соединении добровольцев в единую армию, которую возглавил граф Лестер. 8 августа Елизавета лично прибыла в городок Тилбери, где располагался штаб английских сил обороны. Там она произнесла перед солдатами и собравшимся населением речь, которую до сих пор цитируют английские учебники истории. «Я выгляжу слабой и хрупкой женщиной, — говорила королева, — но у меня сердце и дух короля Англии, и я с презрением думаю о любом государе, который отважится нарушить границы моего королевства. Клянусь честью, что, защищая его, я сама возьмусь за оружие, сама стану и вашим военачальником, и вашим судьей, и тем, кто по достоинству оценит вашу доблесть в бою»[81]. Последняя фраза была особенно своевременной: жалованье войску постоянно задерживалось. Наскоро собранные на юге Англии силы отчаянно нуждались в продовольствии и боеприпасах; на некоторых кораблях от голода умерла половина команды.

Тем временем об испанской Армаде не было ни слуху ни духу. Позже оказалось, что громадное скопление кораблей курсировало вдоль побережья, выискивая удобное место для высадки и не находя его. Английские корабли и бури попеременно наносили удары по испанцам, причинив им существенный урон. Так Армада добралась до Северной Шотландии, где у нее начали иссякать порох и провиант. Обогнув остров, эскадра направилась на юг, где попала в сильнейший шторм. Побережье Ирландии было усеяно обломками и трупами утонувших испанцев. На обратном пути английские моряки продолжали наносить врагу удары, и в конце сентября в Лиссабон вернулись жалкие остатки Армады — 54 корабля. По случаю победы королева велела отчеканить медаль с латинской надписью «Adflavit Deus et dissipate sunt» (Дунул Бог — и они рассеялись).

Долговременный эффект испанского поражения был велик — именно с этого момента начался упадок морского могущества великой католической державы. Однако сразу после событий 1588 года Испания даже окрепла. Наказав виновных в плохой организации похода, король Филипп улучшил организацию и вооружение флота. Кроме того, он помирился с Францией, и теперь испанцы создавали базы у английских берегов, готовясь к новому вторжению. Королеве омрачала победу и утрата графа Лестера, умершего от лихорадки 4 сентября. На протяжении многих лет они ссорились и мирились, оставаясь при этом близкими людьми. Неизвестно, существовали ли между ними любовные отношения, но не вызывает сомнений, что «милый Робин» был тем, кто лучше всех понимал Елизавету и скрашивал ее одиночество в полном людей дворце.

При дворе, казалось, все шло по-прежнему. Королева так же раздавала пощечины служанкам, изобретала новые наряды и кокетничала с молодыми фаворитами, которые расточали ей комплименты. Однако за этим фасадом скрывалась напряженная работа по поддержанию в исправности государственного механизма, кряхтящего от перегрузок. Придворные и иностранные послы, оставившие мемуары, видели Елизавету на балах и приемах, но редко допускались в кабинет, где она не менее четырех часов ежедневно трудилась над бумагами. Силы ее убывали, а требующих разрешения вопросов становилось все больше. Время средневековых монархов, вникавших во все дела управления, безвозвратно уходило в прошлое. Понимая это, Елизавета формировала новый аппарат управления — при высших сановниках создавались учреждения наподобие современных министерств.

После победы над Армадой страна получила возможность вздохнуть свободнее. Теперь можно было распустить армию, ликвидировать посты берегового наблюдения, сократить штат секретной службы. Собравшийся в феврале 1589 года парламент до минимума сократил налоги на ближайшие четыре года, поскольку измученному населению все равно было нечем платить. Королева пыталась наполнить казну с помощью «королевских пиратов», но попытка оказалась тщетной. Испанские золотые караваны охранялись теперь гораздо лучше, и Дрейку уже не удалось повторить свои былые успехи. В январе 1596 года старый морской волк умер в Пуэрто-Бельо во время последнего морского похода.

Уходили и другие приближенные королевы. В 1586 году скончался Уолсингем, оставив после себя лучшую в Европе службу разведки. Дряхлый Сесил ушел на покой, уступив место своему сыну Роберту, который стал в 1596-м главным советником королевы, унаследовав отцовскую вражду к партии графа Лестера. Тот незадолго до смерти определил на придворную службу своего приемного сына — Роберта Девере. Этот красивый и храбрый юноша впервые оказался при дворе в 1587-м, когда ему было семнадцать лет, и сразу обратил на себя внимание королевы. Елизавета всегда любила таких молодых людей, в которых пылкость воина сочеталась с поэтической душой. Долгое время Роберт воевал во Франции и Нидерландах, затем вернулся в Лондон и в 1593-м был назначен членом Королевского совета, получив вскоре титул графа Эссекса. Влияние его росло, и скоро отец и сын Сесилы, решив окоротить выскочку, принялись настраивать против него королеву.

Но было поздно — Елизавета влюбилась. Эссекс, как истинный поэт, осыпал свою государыню изысканными комплиментами. «Самая прекрасная, дорогая, великолепная госпожа! — писал он ей. — Пока Ваше Величество дарит меня правом говорить о своей любви, любовь эта остается главным моим, ни с чем не сравнимым богатством. Лишившись этого права, я сочту, что жизнь моя окончена, но любовь пребудет вовеки»[82]. Королева с удовольствием выслушивала эти комплименты и вела себя с новым обожателем так же вольно, как когда-то с Лестером. Но она уже не была юной влюбленной девицей и не собиралась чрезмерно возвышать своего фаворита. Не меньше его она ценила его соперников — всезнающего горбуна Роберта Сесила и пирата-джентльмена Уолтера Рэли. Что касается самого Эссекса, то он, вероятнее всего, был очарован царственным блеском Елизаветы, но не ее женским обаянием, от которого мало что осталось. Об отсутствии у него подлинно глубоких чувств говорит и то, что, расточая знаки внимания королеве, он тайно женился на вдове своего друга — погибшего в Нидерландах юного поэта Филипа Сидни.

Борьба партий у трона стареющей королевы все более обострялась. Одно время на первые роли претендовал Рэли, добившийся расположения Елизаветы эффектным жестом — когда ей понадобилось перейти через лужу, он бросил ей под ноги свой роскошный плащ. Рэли совмещал в себе многие таланты — смелого воина, блестящего кавалера, автора прекрасных сонетов. Не чужд он был и писательству, оставив после себя философские эссе и незавершенную «Всемирную историю». Вокруг него объединился кружок вольнодумцев, в который входили драматург Кристофер Марло и знаменитый астролог Джон Ди. Очарованная королева пожаловала Рэли оловянные рудники в Корнуолле, сделала его вице-адмиралом флота. Он в ответ познакомил ее, а заодно и всю Европу, с невиданным развлечением — курением привезенного из Америки табака. Карьеру Рэли, как и многих придворных Елизаветы, погубила женщина — в 1591 году он тайно женился на фрейлине Элизабет Трогмортон, после чего попал в