Королевская кровь. Медвежье солнце - Ирина Котова

Затем был приветственный ор сотен тысяч не боящихся мороза бермонтцев, встречающих новую королеву и кидающих под колеса машины, на дорогу, те самые еловые лапы. Люди пели песни, махали маленькими фонариками – и дорога становилась зеленой, и даже в салоне пахло хвоей.

В замке начинался свадебный пир. В огромном зале стояли сотни столов, и все стулья вокруг них были заполнены людьми. Поля очень проголодалась, и голова кружилась от впечатлений, и больших усилий стоило заставить себя принимать пищу медленно, изящно, чтобы не опозориться перед сидящими тут же монархами. Сестры расположились за отдельным столом вместе с сопровождающими их кавалерами и Святославом Федоровичем, Полинка иногда бросала в их сторону взгляды – и девочки улыбались ей, словно поддерживая.

Она присматривалась к сидящим с ней за одним столом коллегам Демьяна. Гюнтер оказался веселым и добродушным. Луциус – высокомерным и сухим, и жена у него была такой же. Император Хань Ши наблюдал за всеми своими узкими глазами, как внимательный кот, Иппоталия и Василина были чем-то похожи – обе очень женственные, красивые, только Вася мягкая, а Иппоталия, несмотря на нежность и красоту, ощущалась твердой. И от всех них просто полыхало силой, которая бодрила почище крепкого вина.

Полина

Через три положенных на праздник часа, когда за окнами стало совсем темно, делегации начали подниматься и прощаться. Зал пустел. Удалились и берманские женщины, бросая на Полину любопытные взгляды. Последней уходила делегация Рудлога. Сестры обнимали Полинку, шептали всякие ободряющие глупости, всхлипывали. После всех ее обняла Василина.

– Держись, ваше величество, – шепнула она с нежностью. – Мы тебя очень любим.

И, легко скользнув на прощание по плечу сестры рукой, ушла, унося с собой запах молока и родного дома.

Пол осталась одна рядом с мужем и никуда не собирающимися уходить мужчинами. Слуги быстро раздвигали столы, снимали скатерти, гасили электрический свет. Загорелись факелы на стенах, запылали дрова в большом камине. Распахнули окна – и по стенам заплясали длинные тени, потянуло в воздухе морозом и дымом. За несколько минут украшенный зал стал совсем варварским, будто перенесся на несколько веков назад.

– Вот сейчас начинается свадьба, – сказал Демьян с предвкушением. – А до этого была так, церемония.

Он снял мундир, рубашку и остался в одном гъелхте. Мужчины, находящиеся в зале, деловито складывали ножи в огромный котел, тоже раздевались. Поля махом осушила бокал вина, покосилась на мужа. Ей было любопытно и волнительно.

– Встань, – сказал ей жених.

Пол послушно поднялась.

– Вот моя невеста, ваша королева! – зычно крикнул Демьян. – По традиции я даю вам право оспорить мое место рядом с ней. Кто пойдет против меня? Кто желает биться за нее?

– А хороша невеста-то? – насмешливо и громко проорал один из берманов. – Лица не видели, платье всю красоту скрывает. Покажи золото, мой король! Крепка ли телом, мила ли лицом?

– Тело только муж увидит, – ответил Бермонт и оскалился, – а лицом любуйтесь, берманы!

Он повернулся к Полине и поднял полог. Мужчины разглядывали ее жадно, будто не видели ранее.

– А хороша! – загудел кто-то. – Белая, нежная голубка!

– Строптива, небось?

– С хорошим мужем ласковой станет.

– Красавица, стоит за нее биться!

Поля высокомерно поглядывала на одичавших за какие-то минуты мужчин.

Демьян Бермонт

– Глаза-то злые, ух! Норов королевский!

– А пахнет цветами и медом, плодовитостью пахнет-то!

– Не боишься, Бермонт, невесту потерять?

– Достойному сопернику и жену отдать не позорно, и корону, – спокойно отозвался король. – Только вы не загадывайте, потому что она моя и драться я за нее буду, как ни за кого бы не дрался.

Мужчины одобрительно загудели, в воздухе запахло азартом и агрессией, и в гудении этом Полина явственно услышала рычание. Она повернула голову к Демьяну – он широко раздувал ноздри, и глаза его уже были желтые, дикие.

– Я сражусь за нее, – поднялся один из берманов, уже в возрасте, такой широкий, как стол.

– И я буду, – встал другой.

– И я!

– И я.

Мужчины – те, что были не женаты, – вставали один за другим. Демьян кивал каждому.

– Жребий! – крикнул кто-то из оставшихся сидеть. – Жребий очередности!

Мужчины затихли, глядя почему-то на Полину.

– Иди. Тянуть ножи. А потом уходи, – тихо сказал ей Демьян. И сжал ей руку.

«Я знаю, что ты победишь».

«Наконец-то ты веришь в меня».

Она не глядя запускала руку в котел, доставала оружие и передавала владельцу – и каждый новый участник встречался криками, хохотом и наставлениями. Кто-то из мужчин чертил на стене имена очередности.

За дверью в зал ее встретила матушка Демьяна.

– Остальные женщины ушли, я же осталась служить тебе, – объяснила она мягко. – Как ты потом, через много лет, будешь служить невесте своего сына.

За дверями раздался то ли хохот, то ли рычание. Леди Редьяла прислушалась, улыбнулась.

– Славная будет свадьба, – произнесла она довольным тоном. Пол посмотрела на нее с сомнением.

В покоях, которые должны были стать их с Демьяном общими, королева Редьяла помогла Полине снять платье, распустила ей волосы, подождала, пока она вымоется. Никакой косметики, никакого постороннего запаха. Принесла ей расшитую и прошитую стальными нитями сорочку и подождала, пока Пол наденет ее на голое тело.

– Не бойся ничего, – сказала матушка мягко и взяла в руку расческу, – наши мужчины после боев бывают грубыми, агрессивными, но на свою женщину не набросятся. А вот слуги и придворные уходят, чтобы их ненароком не покалечили. Если будет беситься и рычать – опускай глаза и руки, страха не показывай, в крайнем случае стань на колени в знак покорности, прижмись к земле. Земля тебя защитит. Не противоречь, не делай резких жестов, не кричи и не пугайся. Обручальная и венчальная пара вас намертво связала, он хоть и как в период гона будет, но не обидит. Потерпи первую ночь – жаль, ты не перекидываешься в зрелую медведицу сейчас… – королева-мать вздохнула, хотела еще что-то сказать и осеклась. – Ничего страшного, – добавила она успокаивающе. – Помни: нет мужей лучше берманов и вернее их. Мужчина – тот же зверь, а зверь всякий ласку любит. Да и запах твой он знает.

Она говорила словно сама с собой, медленно расчесывая длинные светлые волосы Полины. Взяла какой-то кубок, протянула – запахло медом и ягодами.