Минимальные потери - Алексей Евтушенко

– Здравствуйте, – сказала она по-немецки, не отрывая от меня распахнутых глаз.

Я молча кивнул.

– Здравия желаю, – сказал мой друг и напарник. – Разрешите представиться. Второй пилот этой посудины старший лейтенант Лянь Вэй.

– Лейтенант Эрика фон Ланге, – сообщила девушка. Наши глаза, наконец, расцепились. – Военно-космический флот Новой Германии. Что это за корабль?

– Разведбот «Быстрый», – сказал я. – Военно-космический флот Земли. Давайте я потом у вас спрошу, что такое Новая Германия? А то времени у нас мало. Сколько у нас времени, Дракон?

– Через двенадцать минут файтеры чужих будут здесь.

– Пора рвать когти. Эрика, располагайтесь, – я указал девушке на третье – «гостевое» – кресло. – И не забудьте пристегнуться. Через три минуты мы стартуем.

– Куда?

– Попробуем спрятаться на Марсе. А там, как получится. Кстати, сообщаю, что ваш корабль-матка – «Хорст Вессель», кажется? – тоже ушел на Марс. Точнее, мы знаем, что он предпринял такую попытку… Ладно, все потом. Дракон, по местам!

Ровно через две с половиной минуты разведбот «Быстрый» покинул Фобос. Всего в пяти тысячах километров под нами раскинулся красно-бурый безжизненный Марс с единственным человеческим обитаемым городом Лемурией, сзади нагоняли три файтера чужих, а где-то далеко к Земле приближался враг, которого уже ожидал крейсер «Неустрашимый», чтобы, как положено, выполнить свой долг. Не соскучишься.

Окрестности Земли

Борт файтеронесущего крейсера «Неустрашимый»

Капитан-командор Иван Малкович и другие

«Велика Солнечная, а отступать некуда – позади Земля» – эти слова капитан-командора Ивана Малковича услышали на крейсере все. Потому что для всех они и были произнесены после того, как отзвучал сигнал тревоги и экипаж занял места по боевому расписанию.

Те русские, которые хоть немного увлекались военной историей, узнали слегка измененную знаменитую фразу политрука Василия Клочкова, якобы произнесенную им перед бойцами 316-й стрелковой дивизии, остановившим в ноябре 1941 года рвущиеся к Москве немецкие танки. Говорил это Клочков или не говорил (по другой версии он произнес не менее историческое: «Ни шагу назад!») – не важно. Важно то, что тогда враг был остановлен и фраза вошла в историю. Особенно в русскую историю. Да и как не войти – яркая фраза, хлесткая, духоподъемная. Поэтому сейчас, через двести одиннадцать лет и тоже в ноябре, она произвела правильное впечатление и на тех, кто ее узнал, и на тех, кто услышал впервые.

Малкович сказал не только это. Он всегда слыл честным военным. Остался таковым и теперь, совершенно честно признавшись, что всем, скорее всего, придется умереть.

«У противника пять кораблей, каждый из которых превосходит наш крейсер размерами, техническими характеристиками и, возможно, вооружением, – сказал он в короткой речи перед боем и после того, как информация с «Быстрого» была в сжатом виде донесена до личного состава. – Но не это главное. Главное – его можно бить, и бить насмерть. Что мы с вами только что и наблюдали. Не спрашивайте меня, откуда взялись наши союзники и почему они говорят по-немецки. Они – люди, такие же, как мы. Не спрашивайте себя, готовы ли вы отдать все свои силы и саму жизнь для победы над врагом. Я знаю, что готовы. И я знаю, что победа все равно будет за нами. Не сегодня – так завтра. Не завтра – так через полгода или год. И для того, чтобы приблизить эту победу, нам нужно убить столько врагов, сколько сумеем. Чем больше – тем лучше. Пусть им будет страшно, а нам весело. А если придется умереть самим, то умрем с честью. С Богом, господа, давайте покажем, чего стоят военкосмолеты Земли!»

И они показали.

В любой драке преимущество получает тот, кто бьет первым и неожиданно. Именно так ударил «Неустрашимый».

С самого начала Малковичу было понятно, что в артиллерийской дуэли на боевых лазерах, даже гениально маневрируя, шансов у землян нет. Дело не только в подавляющем численном превосходстве противника. Силовые поля. Эта дополнительная защита у чужих была. И у неизвестных немцев, судя по всему, тоже. А вот крейсер «Неустрашимый» мог рассчитывать лишь на свою многослойную углеритовую броню. Легкую, прочную, надежную, но единственную. Генераторы силовых полей только-только разрабатывались на Земле, и до их практического применения было, как ракете на химическом топливе до Марса.

Значит – что?

Самонаводящиеся ракеты с ядерными боеголовками большой мощности – древнее оружие, равного которому по разрушительной силе и психологическому воздействию человечество за двести лет не придумало.

Четыре таких «подарка» были на борту «Неустрашимого». И пусть в космосе за отсутствием атмосферы не действует ударная волна – один из основных поражающих факторов ядерного взрыва. Остальные работают, как надо. Или должны работать. Потому что на практике никто раньше ядерное оружие против враждебных инопланетян, защищенных силовым полем, не применял. А немногие испытания в ближнем космосе происходили так давно, что полностью доверять их результатам не стал бы ни один нормальный военный, спинным хребтом понимающий, чем отличаются испытания оружия от его боевого применения.

– Вот мы и проверим, как это понравится чужим, – сказал Малкович, отдавая приказ готовиться к пуску. – Заодно и Земля будет знать, есть у нас против незваных гостей дубинка или нужно срочно искать другую.

Решение атаковать ядерными ракетами капитан-командор принял сразу же, как только сообразил, что лишь таким способом может если не победить, то хотя бы нанести серьезный урон противнику. Но как именно атаковать и с какой дистанции? Пять кораблей чужих, шедших курсом к Земле в относительно плотном строю, не выпускали свои файтеры навстречу «Неустрашимому», как сделали это возле Марса против неведомых немцев. Отсюда можно было предположить, что крейсер пока не обнаружен и, значит, фактор неожиданности на стороне землян. Однако в тот самый момент, когда ракеты уйдут к целям, это ценное преимущество сойдет на нет. Тогда в дело вступит старый безжалостный закон, который некогда французский маршал Жак д’Эстамп де ла Ферте сформулировал просто и емко: «Бог всегда на стороне больших батальонов».

И тех, кто лучше стреляет, добавил бы к этому Иван Малкович.

Пять целей и четыре ракеты.

При этом совсем не факт, что одна ракета способна поразить одну цель.

Хотя соблазн чертовски велик, поскольку в этом, невероятном по степени благосклонности фортуны, случае против «Неустрашимого» останется только один боеспособный корабль чужих. А уж с одним-то, как бы ни был он велик и силен, побороться можно…

Рискнуть? Все или ничего? А если ничего, то к Земле прорвутся все пять? Нет уж, хрен вам.

Решай, Иван, время почти вышло.

Решаю.

Капитан-командор Иван Малкович вдохнул, выдохнул и отдал приказ атаковать. Двумя ракетами по одной цели одновременно – той, что ближе всех. И тут же еще двумя по следующей.