Помощники Ночи - Глен Кук

Анна Менадская строила козни и манипулировала людьми. К тому же она оказалась потаскухой. Женщина спала с нужными ей людьми не только для того, чтобы воздействовать на них, но и потому, что испытывала огромную потребность в ночных утехах. Несмотря на это она была набожной халдаркой, искренне верившей в непогрешимость Патриарха. Если бы Великий запросил войска, то она сделала бы все, чтобы их ему предоставить.

Именно этим и руководствовалась Анна, когда ей удалось отправить в Конек армию из восьмидесяти рыцарей и их свиты. Крохотное войско так никогда и не добралось до назначенного места. Воины вернулись назад, как только истек их срок службы. Они ни разу не вступили в бой с еретиками – солдаты даже не встретили их на своем пути. Однако три дюжины арнхандерских воинов пали жертвами болезней и несчастных случаев.

Брат Светоч отправился в путешествие по Конеку, придавая мужество Искателям Света, которые чувствовали приближение грозы. В каждом городе он посещал аристократов. Им следовало понять: они обязаны защитить всех жителей от иноземных врагов. Мэйзеланин напомнил дворянам, что менестрели и поэты окрестили Конек королевством Спокойствия. Конекийцы гордились своей способностью жить в гармонии.

Наступило время духовной стойкости. Время, когда надо было оправдать грядущую жестокость.

Великий V неустанно издавал гневные указы, объявлявшие всех мэйзелан и почти всех конекийцев персонами нон-грата. Казалось, он стремился разъединить свою паству.

Жители Конека начали переходить под знамена Чистого II. У того нашлись силы изрыгнуть несколько собственных булл. Священники, поддерживающие Брос, итак никогда не пользовались уважением, а теперь столкнулись с явной враждебностью.

Сонный Конек потихоньку пробуждался. И пробуждение это было для него мучительным.

Брат Светоч опасался, что непомерная алчность Великого вызовет смерч. А мэйзеланину совсем не хотелось лицезреть, как Конек захлестывает волна агрессивного народного сознания. Благодаря страху перед огромными и свирепыми армиями, что придут истязать Конек, стремление к независимости росло как на дрожжах.

Куда бы ни пришел брат Светоч со своим посланием, везде он видел одно и то же. Городские стены укреплялись и возвышались. Замки подготавливали к осаде. Уважаемые солдаты, которые участвовали в войне за освобождение Святых Земель, давали местным отрядам указания по использованию оружия. Куда бы ни ступала нога мэйзеланина, его всегда опережали гонцы Тормонда. Они просили людей не готовиться к войне. Брос и Арнхандо могли расценить это как провокацию.

Столь странное послание сбило с толку даже миролюбивого брата Светоча.

Никто за пределами Хорэна не обращал внимания на герцога. Население с головой ушло в приготовления к войне, словно десятки тысяч арнхандерских каннибалов собирались вступить в Конек с появлением первых листьев.

Весна плавно перетекла в лето. Захватчики так и не появились. Герцог Тормонд высказал намерение отправить в Брос послов, которые, вероятно, придут с Великим к какому-нибудь соглашению. Брат Светоч не присутствовал на горячей дискуссии, последовавшей за этим. Он присоединился к мэйзеланскому сообществу в Кастрерсоне, дабы восславить свою религию. Впрочем, брат Светоч слышал о яростных спорах. Даже конекийские сторонники Великого настаивали не отправлять послов в Брос. Мат Ришено, недавно назначенный епископом Антекса и только что прибывший в Конек, предлагал не торопить события. Патриарх непременно сочтет любую попытку договориться с ним знаком своего превосходства.

Советникам Тормонда удалось все-таки переубедить герцога однако они так и не доказали ему, что он не сможет просто сесть за один стол с Великим и поговорить с ним по душам. Будучи непогрешимым, Патриарх не станет вести переговоры.

Тормонд ненавидел отказываться от своих идей. Никто не мог поспорить с тем, что образ его правления, который он перенял от своих предшественников, на протяжении вот уже более века служил верой и правдой.

Никто не вторгся в Конек весной. Никто не атаковал его летом. Подготовка к войне приобрела неспешный, размеренный характер, а в удаленных от северной границы землях вообще прекратилась.

С наступлением лета герцог Тормонд решил действовать. Он направил в Салпено послов, дабы попытаться заключить мир с Арнхандо. Ничего не вышло. С приходом осени Великий Неустойчивый снова принялся за глупости. Он вернулся к своему намерению открыть переговоры с Великим.

На сей раз никто не мог изменить его решения.

Брат Светоч вернулся в Хорэн до обнародования новостей. Его приютила семья добропорядочных мэйзелан, Арчимбальт, члены которой занимались дублением шкур. Ролет Арчимбальт боялся, что решение герцога приведет Конек к краю пропасти.

Искатели Света обычно собирались вместе для обсуждения насущных проблем по вечерам до последней трапезы. В Конеке ее принимали за полночь. В дом Арчимбальта стянулась большая группа людей: все хотели услышать слова Истинного. Наслышанные о том, как броские епископы расправлялись с деведийцами и дайншаукинами, их волновало собственное будущее. Было понятно, что Великий не ограничится простыми угрозами в адрес еретиков и неверных.

– Ролет, мы с вами уже говорили об этом, и я вас понимаю. Но объясните все остальным, которые, вероятно, незнакомы с ходом ваших мыслей, – попросил брат Светоч.

Ролет Арчимбальт чувствовал себя неудобно под пристальным взглядом собравшихся.

– Отправив послов в Брос, Тормонд может тем самым ухудшить положение Конека, – сбивчиво объяснил он и замолчал.

– Продолжайте. Расскажите нам, почему, – подбодрил его брат Светоч.

– Ну, таким образом Тормонд признает право броского Патриархата вмешиваться в наши дела. Что само по себе уже не сулит ничего хорошего. Вдобавок это ослабит Патриарха Висэсмэнта. А он – законный Патриарх. Я прав?

– Ослабить его не так уж сложно. Кто из вас – поднимите руки – скажет мне, кто такой Антипатриарх? Чистый II, братья и сестры. Думаю, вам будет интересно услышать, что кто-то пытался убить его прошлой весной, – сказал брат Светоч.

– Как патетично, – вымолвил Ролет.

– Да, – согласился Истинный. – И этот человек должен быть нашим Патриархом. Патриархом, который представляет всех халдар. Арианистов, антастов, епископцев, восточных требников, шекеров и мэйзелан. – Большинство из перечисленных верующих по антастски считали себя добродетельными халдарами. – И он должен заставить Пять Домов прекратить рассматривать Церковь как горшок с деньгами на конце радуги.

– Я не понимаю лишь того, почему герцог пошел на такой шаг несмотря на то, что советники были против. Это бессмысленно, – сказала мадам Арчимбальт. Среди Искателей Света царило равноправие. Женщины так же, как и мужчины, могли высказывать свое мнение и задавать вопросы. – Они, наверняка, ему объяснили ситуацию.

– Именно, – кивнул брат Светоч. – Снова и снова. Один раз я присутствовал на заседании, когда Тормонду разложили все по полочкам. Он сказал, что понял. Но как знают те из вас, кто вырастил детей, нельзя заставить кого-то слушать тебя, когда он этого не хочет.