Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику - Сергей Алексашенко

Хотя госкорпорация «Ростехнологии» была создана на основе «Рособоронэкспорта» только в ноябре 2007 г., захват промышленных активов Сергей Чемезов начал задолго до этого. Еще в ноябре 2004 г. президент Путин отдал принадлежащие Российской Федерации и Республике Татарстан пакеты акций предприятий, разрабатывающих и производящих вертолеты Миля, «Оборонпрому», дочерней компании «Рособоронэкспорта». В августе 2007 г. другим своим указом президент Путин передал «Оборонпрому» акции предприятий, выпускающих вертолеты Камова.

В 2006 г. руководитель «Оборонпрома» Денис Мантуров предложил Сергею Чемезову консолидировать в один холдинг предприятия, производящие авиационные двигатели. В августе 2007 г. на реализацию этой идеи получено одобрение Владимира Путина, и согласно резолюции президента «Сатурн» должен был войти в состав создаваемого холдинга[412]. Интерес госкомпании к «Сатурну» был понятен: единственное развивающееся предприятие в своем сегменте, имевшее устойчивый портфель военных и гражданских заказов, получившее доступ к современным западным технологиям и, самое главное, приносившее устойчивую прибыль. В Рыбинск к Ласточкину начали приезжать многочисленные гости, говорившие одно и то же: есть решение президента отдать акции «Сатурна» государству «в подарок», бесплатно. Ласточкин отказывался, говоря, что не видит в этом особого смысла – у других компаний, которые хотел объединить «Оборонпром», нет ни человеческого, ни технологического, ни производственного потенциала. Более того, в декабре 2007 г. Юрий Ласточкин начал контригру, инициировав процесс слияния с «Уфимским моторостроительным производственным объединением» (на которое также претендовал «Оборонпром»), купив почти 20 % его акций и подписав соглашение о партнерстве с менеджментом уфимской компании, который владел примерно 30 % акций.

«Оборонпром» попытался подсластить пилюлю и предложил Ласточкину конвертировать принадлежащие ему акции «Сатурна» в акции «Оборонпрома», «однако отношение руководителя НПО “Сатурн” к этому предложению также было деструктивно», – заявил директор госкомпании Андрей Реус[413]. Позицию Ласточкина можно понять: ему предлагали миноритарную долю в компании, акции которой не торговались на бирже и единственным акционером которой являлись «Ростехнологии».

Встретив неожиданное сопротивление, госкорпорация подключила весь имеющийся административный ресурс, и в апрельском (2008 г.) указе президента Путина о создании «Объединенной двигателестроительной компании» (ОДК) появилось прямое поручение правительству «предусмотреть проведение необходимых мероприятий» по увеличению доли ОДК в капитале «Сатурна» «до размера не менее 50 % акций плюс одна акция»[414]. Через три недели после подписания этого указа Владимир Путин стал премьер-министром России и лично взялся за выполнение своего поручения о национализации «Сатурна». Юрий Ласточкин не выдержал давления и согласился на продажу акций, настаивая, однако, на рыночной оценке[415].

Через полгода, в начале октября 2008 г. премьер-министр Путин подписал специальное распоряжение о выполнении требования своего апрельского указа об увеличении пакета акций в «Сатурне». На следующий день Денис Мантуров, который к тому времени стал заместителем министра промышленности, послал письмо в МВД с просьбой возбудить уголовное дело по материалам проверки, проведенной его министерством. Еще через день МВД прислало в Рыбинск 10 старших офицеров, которые возбудили четыре уголовных дела и начали вызывать на допросы руководителей и сотрудников «Сатурна». Одновременно в город прибыла бригада налоговиков в составе 45 человек, которые мгновенно выявили налоговую недоимку в размере около миллиарда рублей[416].

Точно так же, как рыбинскому заводу повезло в период развала СССР, ему не повезло в тот момент, когда государство решило его национализировать. Летом 2008 г. до России докатился глобальный финансовый кризис, который нанес серьезный удар по российской финансовой системе. «Сатурну» были остро нужны кредиты для завершения инвестиционной программы и на финансирование текущей деятельности. Но государственные банки закрыли открытые ранее кредитные линии; частные банки, с которыми сотрудничал «Сатурн», сами попали в тяжелое положение и не могли кредитовать компанию. Внешэкономбанк, получивший из бюджета деньги для поддержки предприятий во время кризиса, выдвинул жесткое условие для предоставления кредита – передать 13 % акций «Оборонпрому», чтобы сделать того владельцем контрольного пакета акций[417]. «Сатурн», несмотря на кризис, готов был разместить на бирже свои облигации, но Федеральная комиссия по ценным бумагам своим решением остановила эмиссию. Это случилось за два дня до даты выплаты «Сатурном» купона по ранее выпущенным облигациям – в итоге «Сатурн» допустил дефолт, и банки прекратили вести с ним переговоры о выдаче кредитов. Одновременно Минфин во главе с Алексеем Кудриным заявил, что он откладывает предоставление «Сатурну» 5 млрд рублей, предусмотренных законом о бюджете, для завершения работ по сертификации двигателя для SSJ-100, а Министерство обороны заморозило заключение контракта на поставку новых двигателей для российских ВВС. Ласточкина загнали в угол, он понял, что предприятие стоит на грани полного банкротства, и объявил об увольнении почти 20 % из 19 тысяч человек, работавших на предприятии.