Исток зла - Александр Афанасьев

— Надо мне. Зараз надо.

Чтобы показать, как надо, Чебак провел ладонью по горлу — во!

— Далеко собрался? — спокойно спросил снайпер.

— Далече. Выручать их надо. Загинут без нас.

— Ты кого выручать собрался? Совсем очумел зараз. Мало того, что уже сотворилось, ты еще на ту сторону идти вознамерился.

— Жену я собрался выручать! — огрызнулся Чебак.

— Жену-у-у… Вот я тебя зараз плеткой-то и оженю! А розгами повенчаю!

— Сядь, расскажи, что произошло, — спокойно сказал Велехов.

Чебак с шумом подвинул себе стул.

— На ту сторону они пошли. Двадцать третьего вышли. День Видовдан — святое для них. И Драганка с ними была, а Радован вел. Двадцать два человека их было. На той стороне был бой, окружили их сразу. Кого живым взяли, тех, говорят, в Пожаревац. А остальных, как собак, в поле закопали.

— Кто тебе сказал?

— Контрабандисты гутарили… Божедар людей собирает — кто остался.

— Еще один…

— А… жена твоя — что?

— Не знаю. Но пока не удостоверюсь — жизни мне нет. Отпусти, атаман, не отпустишь — своей волей уйду.

Сотник поднял руку.

— Что делать там будешь? Одних повязали сразу, как нитку прошли. С ними в землю лечь хочешь?

— А пусть и так. За правое дело.

— За правое… Оно так — за правое. Только вот в землю лечь за дело, что правое, что левое — не хитро. А вот победить — тоже за правое — похитрее будет…

Аллах свидетель, афганские дороги просто невыносимы.

Местные племена их специально портят, подрывают, устраивают рытвины, потому что на осле проедешь и так, а машины из караванов будут расходовать на поездку больше бензина, больше ломаться и больше тратить денег на починку и заправку. Медленно идущую колонну легче блокировать и ограбить. Кроме того, если нет нормальной дороги, остается больше шансов на то, что не приедут посланцы властей Кабула, что они оставят племена в покое, что не появятся британцы и не заберут вооруженных мужчин. Дороги в Афганистане портили все, делали это с удовольствием и даже с азартом.

Но русские машины не пасуют и перед таким бездорожьем.

Русские машины, созданные в стране, где до сих пор не везде (особенно в Сибири) есть нормальные дороги, где за зиму цикл «разморозки-заморозки» бывает больше двухсот раз[85], и от этого не выдерживает даже преднапряженный бетон. Машины, созданные в стране, ставшей родиной внедорожного «трак-триала»[86], в стране, команды которой давно и прочно оккупировали пьедестал почета мирового чемпионата по внедорожным ралли-рейдам в классе «Грузовики», серийные машины с подвеской от бронетранспортера выдерживали даже такие дороги.

Тяжело груженный АМО с комбинированной подвеской — стойки от БТР и дополнительные рессоры — преодолевал неровности афганской дороги на Пули-Хумри со скоростью примерно сорок километров в час, уверенно, неторопливо и даже чуть презрительно к жалким потугам рытвин и колдобин его остановить. Ярославский лицензионный (в оригинале римский «Майбах», «половинка» от танкового) безнаддувный дизель степенно переваривал солярку, радовал мир сизым выхлопом, упорно крутил коленвал и тащил машину вперед через все неровности. Водитель одной рукой придерживал руль, второй — пластиковую бутылку с местным напитком, чаем из верблюжьей колючки, хорошо утолявшим жажду. Было скучно.

Местной достопримечательностью была пыль. В Пули-Хумри ее столько, что она лежала на всём настоящим ковром, достигавшим нескольких сантиметров толщины. Человек ли пройдет, осел ли, машина ли проедет — пыль поднимается и не оседает очень долго, покрывая всё сплошным пыльным туманом. А если идет караван, то становится понятно, почему опытные караванщики навешивают на задний борт своей машины дополнительные фары. Это своего рода «вежливость»: фары включают, когда караван идет через пыль, чтобы водитель, едущий за тобой, мог ориентироваться по этим фарам и не свалиться в пропасть. Ты включишь фары для того, кто едет за тобой, а кто-то, кто едет перед тобой, включит их для тебя…

Как всегда неожиданно и некстати — хорошо, что в месте, где дорога позволяет обгон, — у «АМО» заглох мотор. Видимо, от пыли…

Перемигнувшись рубином стоп-сигналов, колонна встала.

Рамиль, который исполнял обязанности не только сменного водителя, но и механика, проснувшись от толчка в бок, выскочил из кабины, откинул капот и отшатнулся от пахнувшего из-под него жара.

— Ну, что?

— Что-что! На полчаса встали! Мотор перегрелся, о Аллах, помоги нам!

— С чего он перегрелся?

— Да с того, что я говорил тебе, надо фильтры сменить, а ты зажался. Вот теперь и будем куковать.

— Тебя слушать — грош ломаный в кармане после рейса останется!

— А движок запорем — на ремонте неделю простоим!

Стоять прямо на дороге было смертельно опасно. В любой момент могли появиться душманы. Водители здесь, на афганских дорогах, все русские и впрямь были братьями, моментально сгрудились у вставшей машины.

— Что тут?

— Бочонок полетел.

— Бочонок? Запорол?

— Да не… Перегрел только.

— Да какое там перегрел!

— Петро, у тебя такой же бочонок есть, по-моему. Запасной есть?

— Да был где-то…

— Ну и тащи!

— Слышь, Гусь, надо бы дозор выставить. Хлестанут по нам…

— Ага, вся обочина заминирована. Я лучше на крышу встану.

Принесли фильтр-бочонок, общими усилиями поставили вместо старого. Машина не завелась…

— Говорю же, перегрел. Подождать надо.

— А ты уверен, что не запорол? ТНВД[87]пыли хапнул — и здравствуй, дядя, новый год.