По образу и подобию - Нора Робертс

— Пибоди, — выдохнула она, со стуком выкладывая свой жетон на стойку дежурной медсестры. — Детектив Делия Пибоди. В каком она состоянии?

— Она все еще в хирургии.

— Это ничего мне не говорит о ее состоянии!

— Я не могу рассказать вам о ее состоянии, потому что я не в хирургии.

— Ева. — Рорк положил руку ей на плечо и удержал в последний момент, когда она уже была готова перегнуться через стойку и задушить медсестру. — Макнаб в приемном покое. Нам тоже следует пройти туда.

Ева попыталась выровнять дыхание, обуздать душивший ее ужас и гнев.

— Отправьте кого-нибудь в хирургию и узнайте о ее состоянии! Вам ясно?

— Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Вы можете пройти в приемный покой. По коридору налево.

— Успокойся, детка, — шептал Рорк ей на ухо, ведя ее по коридору. — Постарайся успокоиться.

— Я успокоюсь, когда буду знать, что, черт побери, происходит!

Войдя в просторную комнату, Ева замерла на пороге. Макнаб был один. Она не ожидала увидеть его в одиночестве. Подобные места обычно бывают забиты агонизирующими родственниками. Но здесь был один только Макнаб. Он стоял у окна и смотрел на улицу.

— Детектив!

Он резко повернулся волчком. Горе и надежда на его лице сменились разочарованием.

— Лейтенант. Они ее увезли. Они увезли ее в… Они сказали… Я ничего не знаю!

— Йен, присядьте на минутку. — Рорк подошел к нему, обхватил рукой за плечи и заставил сесть. — Вы тут посидите, а я принесу вам чего-нибудь попить. Она в хороших руках. Скоро я пойду и узнаю все, что смогу.

— Ты должен рассказать мне, что произошло. — Ева села рядом с Макнабом. На обоих больших пальцах у него было по кольцу. А на руках кровь. Кровь Пибоди.

— Я был в квартире. Все упаковал. Я как раз поговорил с ней по телефону. Она позвонила и сказала, что она уже в двух кварталах. Она была всего в… Мне надо было выйти и встретить ее, вот что мне надо было сделать! Надо было выйти, тогда ей не пришлось бы возвращаться одной. А я включил музыку. Включил долбаную музыку и был в кухне. Ничего не слышал, пока не начались крики. Но это был не ее голос. Господи, у нее не было шанса даже крикнуть…

— Макнаб!

Рорк, возившийся у автомата с напитками, повернулся: его насторожил тон Евы. Он уже хотел вмешаться, увести ее, но оказалось, что беспокоился он напрасно. Ева протянула обе руки и сжала испачканную кровью руку Макнаба в своих ладонях.

— Йен, — сказала она. — Я хочу получить твой рапорт. Я знаю, это тяжело, но ты должен рассказать мне все, что знаешь. Мне до сих пор не удалось добиться никаких деталей.

— Я… Дайте мне минутку, хорошо? Дайте мне минутку.

— Конечно. На вот, выпей… что там у него.

— Чай. — Рорк сел на столик напротив них, лицом к Макнабу. — Выпейте чаю, Йен, и отдышитесь. Послушайте меня. — Он положил руку на колено Макнабу и, когда тот поднял голову, встретился с ним глазами. — Я знаю, что это значит — когда причиняют боль единственной женщине, которую любишь. На сердце такой камень, что ребра его не держат. У этого страха нет имени. Приходится только ждать, ничего другого не остается. Позвольте нам помочь.

— Я был в кухне. — Макнаб ожесточенно потер глаза кулаками, потом взял у Рорка стаканчик чая. — Прошло всего две-три минуты с тех пор, как мы поговорили и она сказала, что она уже в паре кварталов от дома. Наверное, вышла из метро. Я услыхал женский визг и крики. Бросился к окну и увидел… — Ему пришлось удерживать пластмассовый стаканчик обеими руками, чай он выпил как лекарство. — Я увидел, как она лежит лицом вниз. Голова и плечи на тротуаре, остальное на мостовой. Два мужчины и женщина бежали к ней с другой стороны улицы. И я видел — мельком — фургон, мчавшийся на юг на бешеной скорости. — Ему пришлось откашляться. — Я бегом спустился вниз, у меня было оружие и рация. Даже не помню, откуда они взялись. Я вызвал подмогу, а когда подбежал к ней, она была без сознания, у нее кровь шла из головы. Одежда была разорвана, тоже в крови. — Макнаб зажмурился и начал раскачиваться из стороны в сторону. — Я нащупал пульс. Она была жива. Она успела вытащить оружие, оно было у нее в правой руке. Этот сукин сын не сумел ее одолеть!

— Ты его не видел?

— Я его не видел. Я записал имена свидетелей и частичное описание, но потом приехала «Скорая». Я должен был поехать с ней, Даллас! Я поручил свидетелей трем патрульным, приехавшим на мой вызов. Я должен был поехать с ней…

— Конечно, ты должен был поехать с ней, о чем разговор! Но машину-то хоть срисовал? Номера?

— Темный фургон. Цвета не разобрал, просто темный. Вроде бы черный или темно-синий. Номеров не видел, подсветка была выключена. Свидетели тоже их не видели. Один из мужчин — Джейкобс — сказал, что фургон новый и чистый. Возможно, «Сайдуиндер» или «Слипстрим».

— Они видели напавшего? Опять его взгляд словно окаменел.

— Да, они его хорошо разглядели. Большой, мясистый парень, лысый, в черных очках. Они видели, как он пинал ее, буквально топтал ногами. Видели, как она лежала на земле, а этот ублюдок бил ее ногами. Потом он подхватил ее, как будто собирался запихнуть в этот чертов фургон. Но женщина завизжала, парни закричали и побежали к нему. И он бросил ее. Они сказали, что он швырнул ее на мостовую и вскочил в фургон. Но она успела выстрелить. Так они мне сказали. Она успела выстрелить, когда он бросил ее. Кажется, она его задела. Во всяком случае, им показалось, что он пошатнулся. Они не были точно уверены, а мне надо было ехать с ней, я не мог дослушать до конца.

— Ты все правильно сделал. Просто отлично.

— Даллас!

Теперь Ева заметила, что Макнаб еле сдерживает слезы. «Если он сломается, — подумала она, — я тоже не выдержу».

— Успокойся.

— Врачи сказали, что дело плохо. Пока мы ехали, они работали над ней. Они сказали, что дело плохо.

— Я собираюсь сказать тебе то, что ты и без меня знаешь. Она не божий одуванчик, она закаленный коп. Она прорвется.

Он кивнул, тяжело сглотнув.

— Оружие было у нее в руке. Она не выпустила из рук оружие.

— У нее есть хребет. Рорк…

Он кивнул и вышел, оставив их одних.

Он ходил кругами, метался, как лев в клетке, и рыдал, как ребенок, а глаза со всех сторон смотрели на него.

Эта сука его ранила!

Это было не по правилам. Те дни прошли, миновали, канули, он больше не должен страдать. Никогда. Посмотрите на него! Он повернулся к зеркальной стене, чтобы удостовериться. Посмотрите на него! Посмотрите на его тело!

Он вырос. Он стал высоким, выше всех вокруг.

— Знаешь, сколько стоит одежда, недоносок? Когда же ты наконец вырастешь?! Голый будешь ходить, мне плевать!Я не обязана тебя одевать на свои деньги!