Инженер магии - Лиланд Экстон Модезитт

— А ты ожидал другого?

— По правде говоря, нет, — усмехается Джеслек.

— Хочешь, чтобы произошел еще один несчастный случай?

— Пока нет. Мне нужно подумать, — говорит Джеслек, бросив взгляд на зеркало на столе и тут же отвернувшись к окну, за которым хлещет дождь.

— Это все?

Джеслек, не поворачиваясь, кивает. Фидел выходит и закрывает дверь. Теперь Высший Маг сосредоточивается на зеркале. Из белых туманов выплывает изображение Доррина, работающего над каким-то маленьким темным предметом. Неожиданно кузнец поднимает голову и его взгляд как бы встречается со взглядом Джеслека. В следующий миг изображение тает.

— Черный кузнец набирает силу. Однако он еще совсем мальчишка и увлечен этой женщиной... — бормочет себе под нос Джеслек, меряя шагами комнату.

И опять же, с Фиделем тоже не все ладно. Письмо доставили Высшему Магу с задержкой почти на три месяца, а это едва ли не нарочитое оскорбление. Джеслек хмурится, но мысль о кораблях, строительство которых уже близится к завершению, заставляет его самодовольно улыбнуться.

Доррин упорно налегает на липкую почву, стараясь приспособить маленькие грядки Риллы для зимних пряностей и картошки. Работа в огороде труднее, чем в кузнице, во всяком случае так кажется, когда ковыряешься в земле, а тебя норовит ужалить всякий гнус.

Не желая тратить силы и время на охранные чары, юноша отмахивается от слепня, утирает лоб и морщится, глядя на кучу навоза, которым ему предстоит удобрить землю. Конечно, спрос на пряности растет и будет расти, но прежде чем получить урожай, придется основательно попотеть.

Юноша с сожалением думает о работе у горна. Поймав себя на том, что его не отпугивает даже мысль о ковке гвоздей, он смеется.

К середине утра Доррин заканчивает все, что планировал на сегодня. Грядки подготовлены, так что на другой день можно будет засеять семена и высадить черенки. А поливкой сможет заняться Рилла.

— Это не огород, а целое поле, — слышится голос целительницы, — ты, поди, ждешь, что я буду его поливать и полоть?

— Ну... наверное. Не такое уж оно и большое.

— Пряностей будет больше, чем... — она кашляет. — А ты сможешь их все продать?

— Ручаюсь, что смогу, хотя хотелось бы оставить и для нас.

— А что нового рассказали твои друзья бойцы?

— Совет выделил деньги на формирование нового отряда. Брида назначили командиром.

— Надо же... А ведь наш Совет всегда был прижимист и не жаловал тех, кто связан с Черными.

Белых необходимо остановить — Доррину это ясно. Неожиданно он спрашивает:

— Рилла, а не найдется ли у тебя селитры?

— Надеюсь, ты не такой дурак, чтобы затевать возню с черным порохом? Любой Белый взорвет его на расстоянии.

— У меня на уме кое-что особенное.

— А мне, знаешь ли, не хочется, чтобы мой дом сгорел.

— Я буду работать в старом погребе.

— Пойду принесу тебе сока, — ворчит целительница, и Доррин надеется, что это означает согласие. Конечно, он может быть замахивается на слишком многое, но ведь и время поджимает. Происходит нечто серьезное, более опасное, чем просто попытка Белых подорвать спидларскую торговлю или даже захватить сам Спидлар. Белые не одерживали блестящих военных побед, однако ухитрились захватить власть почти во всем восточном Кандаре. Теперь они орудуют в Аналерии, наверняка используя подкуп и играя на людской алчности.

Парадоксально, но приверженцы хаоса удерживают власть во многом благодаря тому, что установили более упорядоченную систему управления, чем их предшественники, причем не разрушив сложившихся отношений. Традиционные правители — герцоги, виконты и префекты — сохраняют свои владения, но на деле всем заправляют Белые чародеи.

Доррин направляет Меривен по мокрой от дождя мостовой, мимо «Рыжего Льва» и «Пивной Кружки». Нищенка с ребенком тут как тут — сидит на обветренном камне, оставшемся от старого, сгоревшего здания.

— Медяк, почтеннейший. Хотя бы полмедяка для бедной вдовы с ребенком!

Доррин не слишком склонен подавать попрошайкам, тем паче что эта вечно канючащая особа никогда даже не пыталась заняться чем-нибудь другим. Не обращая внимания на ее скулеж, юноша едет к мелочной лавке.

Здание выглядит как-то по-другому. Юноша присматривается к вывеске, и с немалым удивлением отмечает, что над перекрещенными свечами больше не значится имя. Но внутри лавки все осталось по-прежнему: та же пузатая печь, тот же тянущийся вдоль правой стены дубовый прилавок, те же отгораживающие заднее помещение занавески, и тот же неизменный приказчик Роальд.

— Что угодно, почтеннейший? — спрашивает Роальд, опасливо косясь на посох.

— У вас тут перемены... — говорит Доррин.

— Не слишком большие, почтеннейший. Сын и вдова господина Виллума поручили мне управлять лавкой и обучать молодого Халвора.

— Расскажи, как случилось это несчастье.

— Разбойники, почтеннейший. Стражи нашли тело хозяина, но товары и выручка пропали. А ты, — он смотрит на сумы Доррина, — тот самый мастер, который продавал старому хозяину хитроумные игрушки?

Доррин кивает.

— Мастеру Виллуму они нравились.

— Может быть, и мы могли бы взять парочку, мастер До... — он останавливается, забыв имя.

— Доррин.

— Спасибо. Так вот, мы могли бы взять парочку, но поскольку теперь нам приходится нанимать людей для разъездов...

— Я понимаю, — говорит Доррин, выкладывая на прилавок игрушки поменьше. — По-моему, в нынешних обстоятельствах вам больше подойдут такие.

— По-моему, тоже. Вот этот кораблик, и лесопилка... скажем, за полсеребреника.

— Мастер Виллум платил мне почти по четыре серебряника за штуку, — возражает Доррин с вежливой улыбкой.

— Увы, теперь мы не можем платить так много. Я не хотел бы тебя обидеть, мастер Доррин, но самое большее — это полсеребреника и медяк.

— Сейчас всем приходится нелегко, — говорит Доррин, улавливая обеспокоенность приказчика. — Пусть будет шесть медяков.

Роальд облегченно вздыхает и улыбается.

— Вот деньги.

— А не нужны ли в лавке какие-нибудь изделия из железа?

— Нет, — качает головой Роальд, — ничего на ум не приходит.

— Всего наилучшего.

Доррин уходит, размышляя о приказчике. По отношению к простому кузнецу этот малый держался слишком заискивающе и явно был настроен не торговаться, а поскорее выпроводить Доррина из лавки. Да и скобяные товары ему определенно нужны, однако он предпочитает взять их у кого-нибудь другого. Что его так тревожит: сам Доррин или нечто иное? Так или иначе, теперь придется искать другого покупателя. К кому обратиться?