Рыцарь двух миров - Сергей Садов

Я не стал спорить и ушел к себе. Что мама может сказать отцу я прекрасно представлял. Выслушивать же оправдания отца мне совсем не хотелось.

Вскоре пришел брат. Они втроем закрылись на кухне и продолжили разговор. До меня доносились лишь невнятные звуки. Не находя себе места, я шатался по комнате, пытаясь понять в насколько серьезную переделку угодил мой отец. Сейчас я был единственный, кто реально мог помочь. Если все серьезно, то можно забрать всю семью в другой мир, если нет, то я могу отдать то золото, что принес с собой, а если окажется мало, то можно принести еще. Но я опять-таки оказался единственным, кто оказался исключенным из разговора. Несколько раз я пытался подслушать, но с кухни просматривался весь коридор. Меня замечали и прогоняли к себе в комнату.

Разговор затянулся до самого вечера. С дурными предчувствиями я лег спать.

– Вставай, Егор. Проспишь свой маскарад, – проснулся я давно. Вернее я так и не ложился, всю ночь размышляя над тем, что сообщил вчера мне отец.

– Какой маскарад, мама?! Ты думаешь мне сейчас до маскарада?

– А в чем проблема? Если ты об отце, то не беспокойся, мы все уладили. – Раньше ей удалось бы обмануть меня. Раньше, но не сейчас.

– Мама!

– Егор. Поверь нам! Ну-ка, покажи свой костюм, а то я ведь так его и не видела.

Спорить было бесполезно.

– Нет, ты увидишь меня на маскараде, а я посмотрю, догадаешься ты или нет.

Она засмеялась.

– Посмотрим.

Я быстро собрался. Потом запихал одежду рыцаря в сумку. Теперь ножи, меч, кинжал. Парик. Этот парик я позаимствовал у матери. Она его не любила и никогда не носила. Посчитав, что такой вещи нельзя пропадать, я срезал с него все завитушки. Теперь парик представлял собой обычные длинные черные волосы. Они полностью закрывали мне шею и уши. Только вот спереди оказалось неровно. Пришлось снова брать ножницы и подравнивать. Снова примерил парик. Вот теперь лучше. Надел черную маску. Вот маска здесь была совершенно лишней. Я сразу становился похожим на шута. Однако делать нечего – какой же маскарад без маски?

Я запихнул парик с маской в ту же сумку. Повертел в руках рыцарский обруч. Потом сунул его в кармашек сумки. Туда же положил и Ключ. Мама в это время уже собрала вторую сумку для Снегирева.

– Не пойму, чем тебе этот костюм не понравился?

– Вот и посмотришь.

В этот момент в дверь позвонили. Когда я выскочила в коридор, то брат уже открыл дверь.

– Иди, там тебя твой друг спрашивает. – Он с усмешкой кивнул на Снегиря. – д’Артаньян новоявленный. Я, правда, считал, что мушкетеры нынче не в моде. Я понимаю Зорро, или там Черный Плащ еще куда ни шло.

Я запустил в него подушкой с кресла.

Мама вынесла сумку с тем костюмом, который принесла из театра.

– Вы как дети малые. Витька-охламон, большой, а ведешь себя как первоклассник.

Мы с Роном быстро спустились вниз по лестнице (не захотели ждать лифта). Весь путь он с тревогой смотрел на меня. Потом не выдержал.

– Слушай, что случилось-то? Я понимаю, это, конечно, не мое дело…

– Да, ерунда, – беспечно махнул я рукой, хотя на самом деле сердце сжималось в предчувствие беды. Что-то наигранное, искусственное было в веселье мамы, шутках брата. Они явно хотели скрыть от меня что-то. Проклятье! Ну почему мне всего тринадцать?! Я ведь действительно могу помочь, но для этого мне надо знать точно в чем беда! Если броситься на помощь сейчас, ничего не зная, то можно наломать таких дров! – Просто моего отца сильно облапошили. Я сам точно не знаю.

– Понятно. А Аркадия все-таки обокрали, – выложил он новость. – Мы приходим, а в доме пусто. Только тяжелый комод остался, ну и еще кое-какие вещи. А так почти все вынесли.

– Неудивительно. Рон ведь наверняка квартиру не только открытой оставил, но и дверь нараспашку. Так, мы почти пришли. Теперь надо найти место, где можно будет незаметно переодеться.

– Зачем? – искренне изумился Снегирь. – Ведь в школе раздевалки будут.

– Э-эх, голова садовая! В этих раздевалках все будут переодеваться. Все увидят костюмы друг друга. А я не хочу, чтобы меня узнали. Понял?

– Понял.

Мы быстро зашли в ближайшие кусты и там переоделись. Без удобств, конечно, но зато нас никто не видел. Снегирь же с восхищением смотрел на мой костюм. Я его понимал – сам с таким же восхищением смотрел на него во дворце у князя, когда только увидел. Великолепная отделка, покрой – все это делало наряд действительно красивым.

Я надел парик, потом рыцарский обруч. Потопал сапогами – не жмут ли – тренькнули небольшие серебряные шпоры. К поясу пристегнул шеркон и кинжал. В простых ножнах, обычные, без украшений рукоятки, как меча, так и кинжала делали их не очень похожими на настоящее оружие. К тому же шеркон вообще не выглядел грозным. Поэтому я не боялся, что в них опознают настоящее оружие. Правда вся иллюзия рассеивалась стоило достать меч или кинжал из ножен. Тогда сразу бросалось в глаза металлический блеск клинка, великолепная заточка оружия. Поэтому обнажать меч в школе не стоило.

Теперь плащ и маску.

– Ну как? – поинтересовался я у Снегиря.

Тот поднял вверх большой палец.

– Класс! Там все так ходят?

– Я же говорю, что это парадный костюм рыцаря. Никто кроме рыцаря надеть его не может. Это все равно, что в нашем мире надеть парадный мундир маршала и пройтись по улице.

– Но разве ты рыцарь?

– Там да. Мне сложно объяснить. Просто поверь, что тот мир совсем не такой, как наш. – Я вытащил из сумки орден Чести и повертел его в руке. Наверное, не стоило его надевать. Если шеркон еще можно принять за муляж (если его не вытаскивать из ножен), то вряд ли кто примет этот орден за бутафорию. Даже если предположить, что все посчитают рубины и алмазы простыми стекляшками, а золото и серебро за простые металлы, то ювелирную работу самого ордена никуда не спрячешь. Да и вряд ли в школе все окажутся такими идиотами, которые не смогут отличить золото и серебро от позолоты. Наверняка найдутся и такие, кто поймет, что бриллианты настоящие.

– Ух ты!!! Что это?! – Костя с восхищением уставился на орден.

Я покачал его на ладони.

– Так. Игрушка. Обычная дорогая игрушка.

– А это все настоящее? Ну, бриллианты, золото? Сколько это может стоить?

Сколько? Десяток ран и два дня больничной койки; отчаяние в почти безнадежной схватке.

– Дорого, Костя. Гораздо дороже денег. – Я с сожалением убрал его обратно в сумку. Не стоило вообще его брать. – Ты готов?

Он мотнул головой и осмотрел себя.

– Д’Артаньян и три мушкетера. Только вот мушкетеров нет. – Он обнажил свою шпагу и воинственно взмахнул ею.