Последняя теорема - Фредерик Пол

Она тихо приблизилась к перископу и увидела остальные яхты, эти дивные серебристые цветы, посеянные на темных полях космоса. Всего в восьмидесяти километрах о «Дианы» летела южноамериканская «Санта-Мария», управляемая Роном Олсосом. «Санта-Мария» напоминала детский воздушный змей, вот только размеры этого змея был совсем не детские — его сторона равнялась почти километру. За «Санта-Марией» летел корабль русской космической корпорации «Лебедев», похожий на мальтийский крест. Наташа знала, что теоретически четыре лопасти солнечного паруса этой яхты могут быть использованы для маневрирования. А парус австралийской «Вумеры» имел форму старомодного круглого парашюта диаметром пять километров. Парус «Арахны», как следовало из названия, походил на паучью сеть. Он и изготовлен был по тому же принципу: робот-челнок сплел «паутину» от середины до края. Примерно такой же была конструкция паруса яхты «Госсамер» принадлежавшей Европейскому космическому агентству, но этот парус был немного меньше. А у китайской яхты «Солнечный луч» парус представлял собой плоское кольцо диаметром около километра, с отверстием в середине. Это кольцо медленно вращалось, и центробежная сила натягивал парус. Наташа знала, что это очень старая концепция, во только прежде никому не удавалось успешно ее осуществит! Она была почти уверена в том, что у азиатской яхты буду проблемы на разворотах.

Однако на протяжении ближайших шести часов ни о чем таком думать не стоило. В это время все семь яхт должны были преодолеть первую четверть двадцатичетырехчасового полета по геосинхронной орбите. Здесь, в начале гонки они все уходили от солнца, подгоняемые солнечным ветром. Каждой из них предстояло совершить этот виток почти целиком, и только тогда заработают законы орбитального движения. Затем яхты резко двинутся к солнцу. Вот где вступит в силу мастерство пилотирования.

Но сейчас о навигации можно было забыть. С помощью перископа Наташа внимательно осмотрела поверхность паруса, проверила все крепления такелажа. Тонкие стропы, узкие ленты непосеребренной пластиковой пленки были бы невидимы, не будь они покрыты флуоресцентной краской. В перископе стропы выглядели натянутыми цветными полосками, уходящими на сотни метров вдаль, к гигантскому полотнищу. Каждая была снабжена собственной электрической лебедкой, не больше катушки рыболовного спиннинга. Лебедки управлялись компьютером и постоянно вращались, собирая и выпуская стропы. Поэтому автопилот всегда держал парус под верным углом к солнцу.

Наташа увлеченно наблюдала за игрой солнца на гигантском зеркале паруса. Тот величественно колыхался, и радужные блики разбегались по его поверхности. Ничего плохого в этих колебаниях не было. Такая громадная и хрупкая конструкция не застрахована от легких вибраций, и вреда они не наносят. Тем не менее Наташа чутко следила за поведением паруса, не появятся ли признаки чрезвычайно опасных волн, известных под названием рябь. Из-за этих волн парус мог порваться в клочья, однако бортовой компьютер извещал Наташу о том, что пока все в порядке.

Окончательно убедившись в этом — и никак не раньше, — она позволила себе включить персональный компьютер. Весь траффик проходил через центр управления полетом, поэтому к Наташе поступали только те сообщения, которые были одобрены руководством. Она была избавлена от бесконечного потока пожеланий удачи и всевозможных просьб.

Пришло всего три письма: от родных, от Гамини и от Йориса Форхюльста. Эти послания Наташу порадовали еще и тем, что ни одно из них не требовало ответа.

«Может, мне немного поспать?» — мелькнула мысль.

Гонка только началась, но периоды сна и бодрствования следовало четко рассчитать. На всех остальных яхтах экипаж составляли два спортсмена. Они могли спать по очереди, а у Наташи Субраманьян сменщика не было. Конечно, такое решение она приняла сама, вспомнив Джошуа Слокама, который давным-давно предпринял одиночное кругосветное плавание на маленькой лодке под названием «Спрей». Наташа решила, что если Слокам сумел сделать это, сумеет и она. На то имелась веская причина. Маневренность яхты под солнечным парусом во многом зависела от ее массы. Вес второго пилота со всеми необходимыми ему вещами и припасами добавил бы к массе «Дианы» лишние триста килограммов, и эти килограммы вполне могли обернуться разницей между победой и проигрышем.

Наташа устроилась в кресле пилота и пристегнулась эластичными ремнями, подумав, что неплохо бы посмотреть новости. Не удалось ли астрономам выяснить, что за странная вспышка была замечена на южном небосклоне? Неожиданно появилась сверхновая — и тут же исчезла…

Однако дисциплина поборола любопытство. Наташа надела на голову «снотворный» обруч с электродами, поставила таймер на три часа и расслабилась. Гипнотическая пульсация начала мягко воздействовать на лобные доли головного мозга. Сквозь сомкнутые веки Наташа видела разноцветные спирали, уходящие в бесконечность.

А потом все пропало.

Из крепкого сна Наташу вырвал пронзительный вой сигнализации. Она мгновенно очнулась и устремила взгляд на приборную панель. Прошло всего два часа… но над акселерометром горел красный огонек.

Ускорение падало. «Диана» теряла энергию.

Тренировки воспитывали дисциплину. Дисциплина препятствовала панике. Однако сердце Наташи готово было выскочить из груди, когда она отстегнула страховочные ремни и взялась за дело. Что-то случилось с парусом — такой была первая мысль. Может быть, отказала защита от скручивания строп?

Показания датчиков натяжения были очень странными. С одного края паруса все в порядке, с другого стропы ослабевают на глазах.

И тут ее осенило. Наташа перенастроила перископ на панорамный обзор, чтобы видеть парус во всю ширь. Да! Вот в чем причина…

Поперек сияющей серебристой поверхности паруса плыла огромная тень с резко очерченными краями. С одной стороны корабль Наташи словно бы заслонила от солнца черная туча, она не пропускала к парусу свет, лишая его давления, пусть и небольшого, но совершенно необходимого для движения корабля.

Но в космосе никаких туч не существовало.

Наташа усмехнулась и повернула перископ к солнцу. Автоматические фильтры мгновенно сработали, чтобы спасти ее от ослепления, и она увидела то, что и ожидала увидеть. Поперек солнечного диска скользил гигантский воздушный змей.

Наташа сразу узнала очертания этого объекта. В тридцати километрах за кормой «Дианы» двигалась южноамериканская яхта «Санта-Мария», и ее пилот пытался устроить для Наташи нечто вроде искусственного солнечного затмения.

— Ха, сеньор Рональдиньо Олсос! — прошептала Наташа. — Этой шуточке сто лет в обед!

Так оно и было, и притом этот маневр был абсолютно легальным. Во времена океанских гонок шкиперы всеми силами старались украсть ветер у своих соперников.

Но одолеть таким образом можно было только неопытных спортсменов, а Наташа Субраманьян к их числу не принадлежала. Ее бортовой компьютер — маленький, со спичечный коробок, но при этом умный, как тысяча самых гениальных математиков, — задумался всего на крошечную долю секунды и предложил варианты коррекции курса.