Мое безумие - Калья Рид

Чем дольше я держала ее, тем сильнее билось мое сердце. Я слышала, как оно бьется в гармонии с этим прекрасным младенцем.

Эвелин. Моя прекрасная малышка Эвелин.

По моим щекам текли слезы. Это был мой ребенок. Я никогда не теряла ее.

– Привет, дорогая, – нежно прошептала я. Она смотрела на меня своими прекрасными голубыми глазками. Весь остаток ночи я прижимала ее к себе. Несколько раз я погружалась в дрему, но ненадолго. Я была не в силах отвести от нее глаз. Моя дочь.

Рано утром, еще до рассвета, Эвелин завертелась в постели. Я спустилась вниз и приготовила ей бутылочку. В тишине дома я кормила ее. Это был верх блаженства.

Так продолжалось еще несколько дней. Я была на седьмом небе от счастья. Все постепенно становилось на свои места. Острая, ноющая боль в груди начала исчезать.

Я могла дышать, не задыхаясь.

Я чувствовала, что я важна.

Что я необходима.

Любима.

И это лучшее чувство в мире. Как вдруг однажды раздался звонок в дверь. Я не знала, какой был день. Дни для меня начали сливаться воедино, и мне было все равно.

Я открыла дверь.

– Рене! – Я встретила ее радостной улыбкой.

Она смотрела на меня. Почему-то в ее глазах застыл ужас.

– Привет. – Стоило ей увидеть у меня на руках Эвелин, как ее улыбка исчезла. Мгновенно.

– Входи. – Я открыла дверь шире. – Входи. Познакомься, это Эвелин.

Она шагнула внутрь, но держалась на расстоянии, как будто опасалась подойти ближе.

– Кто это?

– Моя дочь, – гордо сказала я.

– Твоя дочь? – повторила она.

Я взглянула на нее.

– Да, – медленно ответила я.

Рене уронила сумочку и вытаращила на меня глаза. В них почему-то читался ужас.

– В чем дело? – Я крепче прижала к себе Эвелин. – Ты пугаешь меня.

Она не ответила, лишь невероятно крепкой хваткой схватила меня за плечи.

– Тебя нужно вытащить из этого дома.

– Со мной все в порядке. У меня есть Эвелин.

– Верно, у тебя есть Эвелин. Но разве ты не хочешь, чтобы она немного прогулялась?

Я нерешительно посмотрела на Эвелин.

– Ну, не знаю…

– Зато знаю я. – Рене взяла меня под руку и попыталась вытащить меня за дверь. Я упиралась, отказываясь сдвинуться с места.

– Я не могу, – заявила я. – Эвелин нужно автокресло.

Рене вздохнула.

– Ладно. Давай посадим ее в автокресло.

– Мне нужно захватить с собой упаковку памперсов.

Рене слабо улыбнулась.

– Конечно. Как же без этого.

Я засуетилась, собирая все необходимое.

В шкафу в передней нашлось автокресло. Я вытащила его и очень осторожно усадила в него Эвелин. Она на мгновение заплакала, предпочитая сидеть на ручках. Я улыбнулась и поцеловала ее в щеку.

– Отлично, – сказала Рене на удивление бодрым голосом. – Ты готова?

Я встала и подняла автокресло с Эвелин.

– Ага.

Стоило мне выйти на улицу, как мне тотчас захотелось вернуться внутрь. Я ощущала на себе чей-то взгляд, наблюдавший за каждым моим шагом. Я испуганно заозиралась по сторонам и поспешила к машине. Там я пристегнула Эвелин и убедилась, что с ней все в порядке.

Захлопнув заднюю дверь, я торопливо села на переднее сиденье. Но прежде чем пристегнуться, я обернулась, чтобы увидеть, как там Эвелин.

– Куда мы едем? – спросила я.

Рене задним ходом выехала с подъездной дорожки.

– Хочу показать тебе одно место, которое я нашла. Думаю, тебе там понравится.

– Как оно называется?

Она ответила мне, когда мы уже ехали, очень серьезно на меня глядя.

– Фэйрфакс. Думаю, тебе там понравится.

Ноябрь 2015 года

Последнее воспоминание. Последний момент.

Последнее все.

Моя финишная черта. Но радости нет. Правда, которую я подавляла дни, а то и месяцы, обрушивается на меня со всей силой. Я падаю на колени, из моего рта вырывается гортанный крик.

– О господи, о господи, – причитаю я. – Мой ребенок.

У меня на руках Эвелин. Наконец-то я вижу ее такой, какая она есть. Пластиковая кукла с безжизненными глазами и вечной улыбкой на лице. Внезапно я роняю ребенка на пол и смотрю, как она падает.

Эта кукла мне не дочь. Тот ребенок, что принадлежал мне, был убит. Я поднимаю голову. Из-за этого человека.

Внутри меня все болит. Невозможно дышать, не прижимая руки к груди. Сгорбившись, я закрываю глаза. Я хочу криком изгнать боль из своего тела, но это бесполезно. Мои муки только усиливаются.

– Хватит орать. – Уэс расхаживает взад-вперед, глядя на меня пустым взглядом.

Это выше моих сил. Рядом со мной Синклер. Я окаменела от шока, я не в силах даже пошевелиться.

Я как будто парализована.

– Хватит орать. Хватит орать. Хватит на фиг орать! – Уэс бросается ко мне. Я пячусь, пока моя спина не врезается в стену.

Синклер протягивает руку.

– Уэс, давай поговорим спокойно.

– Я спокоен, – отвечает тот и улыбается, как будто мы просто компания старых знакомых. – Я совершенно спокоен. В отличие он нее. – Он укоризненно тычет в меня пальцем.

У меня в голове все путается.

Я думала, что хуже уже не может быть. Что потери ребенка достаточно, чтобы я покатилась вниз. Даже сейчас я борюсь с желанием не отступать от воспоминаний и полностью их игнорировать.

– Зачем ты это сделал? – спрашиваю я, задыхаясь.

Синклер делает шаг вперед.

– Виктория, послушай меня…

Уэс прекращает расхаживать и переключает внимание на Синклера. Кончик ножа смотрит ему прямо в грудь. У меня холодеет кровь.

– Почему небо синее? Зачем нам для жизни нужен кислород? Можно свести себя с ума, пытаясь найти все ответы, но просто знай: это должно было случиться. Но, похоже, тебе этого не понять. Ты предпочитаешь видеть во мне злодея. Нам всем в жизни требуется злодей, не так ли? Тот, на кого можно свалить все свои проблемы. А ты… – Он качает головой, словно разочаровавшись во мне. – Ты похожа на жертву. Тебе нравится играть роль жертвы, потому что, пока тебе есть кого обвинять, тебе не нужно смотреть на себя и на то, что ты сделала. – Его глаза горят предвкушением, как будто он приберег лучшее напоследок. – Что ж, я скажу тебе правду.