Позитивная иррациональность. Как извлекать выгоду из своих нелогичных поступков - Дэн Ариели

В данном случае Гедеон предлагает провести испытание: если он действительно разговаривает с Богом, то Бог сможет легко намочить шерсть, оставив землю вокруг нее сухой. Что же происходит дальше? Гедеон просыпается утром, обнаруживает, что шерсть мокрая, и выжимает из нее целую миску воды. Но Гедеон — умный экспериментатор. Он сомневается, произошло ли это по воле Бога либо это происходит каждый раз, когда он оставляет клочок шерсти на земле на всю ночь. Гедеон нуждается в контрольном эксперименте. Поэтому он просит Бога доставить ему удовольствие еще раз, однако теперь он хочет провести эксперимент иным образом: «И сказал Гедеон Богу: не прогневайся на меня, если еще раз скажу и еще только однажды сделаю испытание над шерстью: пусть будет сухо на одной только шерсти, а на всей земле пусть будет роса». Контрольное условие Гедеона оказывается успешно выполненным. Вся земля покрыта росой, однако клочок шерсти остается сухим. Гедеон получает нужные доказательства, а кроме того, приобретает важный исследовательский навык.

* * *

В противовес тщательно спланированному эксперименту Гедеона врачебная помощь на протяжении тысячелетий осуществлялась на основе совсем других принципов. Медицина уже давно является уделом мудрецов. Врачи с древних времен работали, опираясь на собственную интуицию и мудрость, приобретавшуюся с годами. Опытные врачи передавали накопленные знания будущим поколениям. Докторов не учили сомневаться в собственной интуиции или делать опыты. Они полагались на опыт своих учителей. По окончании срока обучения они были в высшей степени уверены в своих знаниях (и многие из них продолжают вести себя таким же образом и в наши дни). Поэтому они делают одни и те же шаги, невзирая на свидетельства противного[108].

Один из примеров того, как медицинская мудрость пошла по неверному пути, связан с использованием пиявок в лечебных целях. На протяжении тысяч лет пиявки использовались для кровопускания — процедуры, которая, как считалось, укрепляла баланс четырех жидкостей в организме (крови, слизи, черной и желтой желчи). Использование эти сосущих кровь существ якобы позволяет вылечить массу болезней — от головных болей до ожирения, от геморроя до ларингита, от расстройства зрения до психических заболеваний. К XIX веку торговля пиявками превратилась в процветающий бизнес — во время наполеоновских войн Франция импортировала миллионы этих тварей. Спрос на медицинские пиявки вырос настолько сильно, что привел к их почти полному исчезновению.

Теперь представьте себе, что вы французский врач, живущий в XIX веке и только начинающий свою карьеру. Вы «знаете» об эффективности пиявок потому, что они «успешно» использовались на протяжении многих веков. Ваше знание подкрепляется опытом другого доктора, который «знает», что пиявки работают — на основании как собственного опыта, так и мудрости прошлого. К вам приходит первый пациент — скажем, с болью в колене. Вы кладете скользкую пиявку на его ногу чуть выше колена, чтобы снять давление крови. Пиявка высасывает кровь человека, снижая (как вам кажется) давление на сустав. По окончании процедуры вы отправляете пациента домой и рекомендуете ему отдохнуть в течение недели. Если этот человек больше не жалуется, вы полагаете, что лечение с помощью пиявок сработало.

К сожалению для вас обоих, в вашем распоряжении нет современных диагностических инструментов и вы не можете определить, что реальной причиной боли является разрыв хряща. В то время не проводилось исследований эффективности отдыха, внимательного отношения со стороны человека, одетого в белый халат, и множества других форм эффекта плацебо (о котором я довольно много писал в книге «Предсказуемая иррациональность»). Конечно, врачи — неплохие люди. Напротив, обычно они хорошие и заботливые. Большинство из них выбрали свою профессию потому, что хотят видеть людей здоровыми и счастливыми. По иронии судьбы именно их доброта и желание помочь всем и каждому из своих пациентов не дают им возможности пожертвовать благополучием части своих пациентов во имя эксперимента.

Итак, вы — врач из XIX века, который действительно считает, что применение пиявок является действенным методом лечения. Стали бы вы проводить эксперименты для проверки вашего убеждения? Какой была бы цена подобного эксперимента с точки зрения человеческих страданий? Стали бы вы (для чистоты эксперимента) прекращать лечение пиявками части своих пациентов для того, чтобы проконтролировать их состояние (например, используя что-то похожее на пиявок, кусающее как пиявки, но не высасывающее кровь)? Какой врач в то время мог составить из своих пациентов контрольную группу и тем самым лишить их лечения? Хуже того, какой врач будет придумывать (с целью проверки эффективности лечения) способы проведения экспериментов, при которых пациенты будут испытывать те же страдания, что и при лечении, однако не получат той его части, которая и призвана облегчить их страдания?

Проблема заключается в следующем. У людей, даже специалистов в области медицины, не принято принимать на себя расходы, связанные с экспериментами, особенно когда они «чувствуют нутром», что их действия или предложения и без того приносят пользу. И здесь на сцене появляется FDA[109]. FDA требует доказательств того, что лекарства являются и безопасными, и эффективными. Несмотря на громоздкие, дорогостоящие и сложные процедуры, используемые FDA, оно остается единственным учреждением, требующим от медицинских организаций проведения достаточного количества экспериментов. Благодаря таким экспериментам мы теперь знаем, что некоторые детские лекарства от кашля имеют побочных эффектов больше, чем преимуществ, что операции, призванные снизить боли в пояснице, являются в основном бесполезными, что ангиопластика и шунтирование не позволяют значительно продлить жизнь больным, а статины хоть и снижают уровень холестерина, не могут эффективно предотвратить сердечные заболевания. И мы начинаем понимать, что существует множество других процедур, которые не работают так, как первоначально задумывалось[110]. Разумеется, люди могут и будут жаловаться на деятельность FDA; однако у нас появляется все больше свидетельств тому, что с FDA наша жизнь оказывается лучше, чем без него.

* * *

Важность эксперимента как одного из лучших способов понять, что работает, а что нет, кажется нам бесспорной. Я не знаю ни одного человека, который хотел бы отменить научные эксперименты в пользу инстинктивного чувства и интуиции. Но я удивлен тем, что важность экспериментов не признается в более широкой перспективе, — особенно когда дело доходит до принятия важных решений в бизнесе или государственной политике. Честно говоря, иногда я бываю поражен смелостью предположений бизнесменов и политиков и тем, насколько безгранично они убеждены в собственной интуиции.