На прибрежье Гитчи-Гюми - Тама Яновиц

– Представляете, этот чертов управляющий приехал и меня уволил! Подумать только, какая подлость!

Трейф вырвался, кинулся к машине и через окно полизал мне локоть.

– Ужас! Брайан, бедненький! – воскликнула я. – Как же так случилось?

– Да я же говорил – нельзя держать собаку под конторкой. Крутая тачка! Вы чего, их угоняете, да? – Он заглянул в окошко. – Фу! Что, кто-то в штаны наложил?

Я открыла дверцу и впустила Трейфа.

– До встречи, Брайан!

– А как же мои трусы? – заволновался Леопольд. – Я их постирал и оставил в номере. Там еще печенье, чипсы…

– Я тебе свои дам, – пообещала я. – Я купила несколько пар. Есть даже светящиеся во тьме. Ну, поехали!

– Подождите! – крикнул Брайан. – Можно, я с вами поеду? Никогда не хотел быть помощником управляющего этого гребаного отеля. Всегда мечтал стать космонавтом. Но туда никого не берут, только ядерных физиков.

– Что это с Трейфом? – сказал Леопольд. Я обернулась. Трейф сидел на заднем сиденье рядом с Леопольдом и не отрываясь смотрел на меня. – Он что, под кайфом?

Выражение морды у Трейфа было почти экстатическое.

И тут я догадалась! Он в меня влюбился! Он, конечно, и раньше меня любил, но не больше, чем всех остальных моих родственников. А сейчас его словно сковородкой пристукнули. Он смотрел на меня с такой тоской и желанием, что из глаз его текли и катились по морде слезы.

– Ой-ой-ой… Бедняга Трейф. И ты не устоял… – сказала я.

Он завилял хвостом, продолжая умильно мной любоваться.

– Что с ним? – Пирс тоже обернулся.

– Ничего особенного. Он просто влюбился.

– Шутишь? – сказал Пирс. – В кого?

– В меня, идиот! Ты что, не понимаешь? Ужас в том, что собаки испытывают те же чувства, что и люди. На пса, как и на человека, любовь может нагрянуть совершенно нежданно.

– Да? – сказал Пирс недоверчиво. – Вот что я скажу: на меня она не нагрянет.

– Ага, – согласился Леопольд. – На меня тоже.

– И вообще, я думал, Трейф любит Лулу, – сказал Пирс.

– Он ее любил. И был к ней очень привязан. Он вообще ко всем был привязан, в особенности к маме. А это другое. Это безумная любовь, на грани мании. Вы что, действительно не понимаете, что происходит? Это все мамино проклятье. Надо ее найти, чтобы она его с меня сняла.

– Какое проклятье? – хором спросили Пирс с Леопольдом.

– Вы разве забыли, как мама нам всем что-то обещала: тебе – что ты будешь кинозвездой, тебе – что откроешь собственный ресторан, а мне – что мужчины будут находить меня неотразимой.

– Никакое это не проклятье! – возмутился Леопольд. – Я хочу собственный ресторан!

– Ага, – согласился Пирс. – Я тоже. Ну, это, хочу быть кинозвездой.

– Мод, если она снимет одно проклятье, ей, может, придется снять и остальные, – сказал Леопольд. – Так что ты уж постарайся привыкнуть, ладно? Не так уж это и плохо.

– А я, дурочка, все думала, что это моя заслуга, – сказала я, открывая дверцу. – Ну хорошо, раз уж я поняла, в чем дело, надо попробовать этим воспользоваться.

Брайан так и стоял у машины и умоляюще смотрел на меня.

– Так что, детка? Меня прихватите? Давайте только заскочим ко мне, я возьму пару кассет и дисков.

– Брайан, где управляющий, который тебя уволил?

– Там, внутри. Вот дерьмо! Мод, прошу тебя, разреши мне поехать с вами. У меня отложено две тысячи – я копил на акваланг. Если ты меня возьмешь, я отдам их тебе.

– А ты можешь отдать нам деньги, а с нами не ехать?

– Прошу, не говори так! Ты во мне не разочаруешься! Я очень надежный.

– Да ты даже на работе не сумел удержаться! Тебе сначала надо доказать, что ты надежный и ответственный.

– А если я докажу, что я ответственный, ты меня возьмешь?

– Должно пройти немало лет, прежде чем я поверю в твое трудолюбие.

– Я горы сверну! – сказал Брайан. – И, если придется, буду ждать сколько скажешь. Ты того стоишь! Ну позволь, я хоть в отпуск к тебе буду приезжать! Хотя я очень сомневаюсь, что он возьмет меня обратно. Он просто дерьмом изошел! Собирался только заехать посмотреть, как я справляюсь, а потом меня прогнал и теперь отсиживает мою смену. Даже значок именной с меня сорвал.

– Вот гнида! – возмутился Пирс. – Тут бы и я не стерпел!

– Может, так договоримся: если он меня обратно не примет, вы меня возьмете с собой, а? – предложил Брайан.

– Нормально, – кивнул Пирс.

– Ничего нормального не вижу! – заявила я. – Он тебя примет. Значит, так. Ждите меня здесь.

Я вошла в вестибюль. Управляющий сидел на месте Брайана. Это был толстенький кругленький человечек, выглядевший так, будто всю жизнь просидел в банке с майонезом.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросил он, глядя на меня с подозрением.

– Полагаю, да, – сказала я с хрипотцой в голосе. – Это я виновата.

– В чем?

– В том, что вы уволили несчастного Брайана Тристу! – выпалила я и навалилась грудью на конторку.

– Правила ему известны, – ответил управляющий, слегка отодвинувшись. – Собака была даже без поводка! Она чуть не укусила постояльца!

– Ах, что вы! Трейф вообще не кусается!

– Чуть не укусила, – повторил управляющий.

Я взглянула на его значок.

– Ах, мистер Костер! – воскликнула я и зарыдала. – Прошу вас, не наказывайте Брайана! У меня были неотложные дела, я просто не знала, что делать! Брайан был так любезен, что согласился помочь. Знали бы вы, как мне тяжело! Я одна в целом мире! Ну почему людей наказывают за добрые дела? Брайан так дорожит этой работой, а я – я не могу себе простить… Вы человек благородный… Брайан мне столько о вас рассказывал… Он вас очень уважает! – Управляющий не успел опомниться, как я, зайдя за конторку, кинулась к нему на колени.

Нос мне утереть было совершенно не обо что, только о его пиджак. Но он вряд ли это заметил – так разнервничался от того, что девица в виниловой мини-юбке и сетчатых чулках уселась на него верхом прямо на его рабочем месте.

В конце концов я добилась того, что он принял Брайана назад с испытательным сроком, а мне подарил пятьдесят долларов из личных денег. Кроме того, я рассказала, что Брайан предложил мне две тысячи долларов, но банки уже закрыты, к тому же я не хочу лишать Брайана всех его сбережений, и мистер Костер выдал мне пятьсот долларов из сейфа и сказал, что Брайан может вернуть их утром, когда банк откроется.

– Вы необыкновенный человек! – сказала я. – Я чувствую, наша встреча была предопределена судьбой. Понимаю, вам это может показаться диким, но скажите – вы никогда не представляли себя термитом, живущим в гигантской колонии таких же термитов, пожирающих все вокруг? А я, быть может, была царицей термитов, и у меня на груди в подвесном мешочке вызревали миллионы яиц.