Мой желанный и неприступный маркиз - Александра Хоукинз

Неверие молодой жены в его силы должно было бы вызвать у Шанса раздражение, но темно-лиловый синяк на ее щеке служил красноречивым напоминанием о том, на что способен лорд Норгрейв.

— Вы не будете носить траур, леди Фейрлэм. Твой отец может попытаться оспорить наш брак, но уверяю тебя, что он совершенно законен, не говоря уже о том, что церемония была совершена по всем правилам и принесла истинное удовольствие. Ты моя жена во всех смыслах этого слова. Он не сможет забрать тебя у меня.

Темпест была слишком взволнованна, и даже его невинные подшучивания не могли отвлечь ее от мрачных мыслей.

— Почему ты так уверен, что мой отец примет наш брак, хотя твоя семья до сих пор его не признает?

Матиас наклонился, готовый опровергать все ее домыслы, пока его инстинктивное желание защитить свою семью не разбилось о суровую реальность сложившейся ситуации. Он откинулся назад и потер ноющую грудь.

— Отличный вопрос!

Реакция его семьи на Темпест и их недавний брак поколебала его беззаветную преданность. За всю свою жизнь он ни на секунду не сомневался в родительской любви и поддержке. Ему было больно и обидно узнать, что его надежды оказались тщетными. Родительская любовь требовала от него жертв. Отец с матерью хотели, чтобы он порвал с Темпест.

«Никогда!»

— Мой отец ослеплен прошлым. Что бы там твой отец ни наделал, похоже, что мой никогда не сможет его простить. — Матиас откинулся в кресле и потер лицо руками. — А твой отец когда-либо говорил, что произошло между ним и Блекберном?

— Никогда, — Она обхватила себя руками, — И матушка тоже никогда об этом не упоминала. Шанс, мы вынуждены смириться с тем, что наши семьи никогда не признают наш брак и наших детей. Ты все еще хочешь быть моим мужем?

Он наклонился и поцеловал ее надутые губки.

— Да.

Темпест вздрогнула, когда в дверь негромко постучали. Они с Матиасом встали. Девушка была настолько напугана предстоящей встречей с отцом, что у Матиаса руки так и чесались проучить его за то, что он обидел свою дочь. Однако в его планы не входила драка с тестем. Ему необходим был союзник, если они с Темнеет надеялись положить конец этой вражде между их семьями.

— Войдите, — выкрикнул Матиас. Дверь открыл дворецкий.

— Милорд, к вам с леди Фейрлэм посетитель. Лорд Норгрейв. Он уверяет, что он отец вашей супруги.

— Пригласи его.

— Разумеется, милорд. — Дворецкий поклонился и вышел. Через несколько минут он вернулся с их первым посетителем.

Матиас взял Темнеет за руку, переплел свои пальцы с ее пальцами, чтобы показать ей, что она не одна. Кожа девушки была прохладной на ощупь — было заметно, что Темпест изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

— Не забывай, любовь моя, что ты моя маркиза. Он не может силой увести тебя.

Темпест закрыла глаза и вздрогнула.

— Знаю, — прошептала она, взметнула ресницы, услышав, как негромко клацнула дверь.

— Лорд Норгрейв, сэр. — Дворецкий удалился из библиотеки и закрыл дверь.

В комнате повисло неловкое молчание.

Темпест не сделала ни малейшей попытки обнять или иным образом поприветствовать отца. Матиас прекрасно понимал ее настороженность, поэтому первый шаг должен был сделать именно он. Он отпустил руку жены и шагнул вперед, наклонив голову.

— Лорд Норгрейв, нас должным образом так и не представили друг другу. Я…

— Знаю я, кто ты, Фейрлэм, — перебил маркиз, его светло-голубые глаза лучились умом и уверенностью. — Должен признать, что меня заинтересовал человек, решившийся похитить мою дочь.

— Едва ли это можно было бы назвать похищением, лорд Норгрейв, — возразил Матиас, жестом приглашая ее отца присаживаться. — Немного понадобилось времени, чтобы получить специальное разрешение, чтобы жениться на вашей дочери. Как только разрешение было у меня, я не видел причин откладывать нашу свадьбу.

Матиас подошел к серванту, открыл дверцы, за которыми стояли несколько графинов.

— Коньяк?

— Пожалуй, от бокальчика я бы не отказался. К тому же и повод есть, согласна, доченька? — спросил маркиз, не сводя глаз с Матиаса, наливающего коньяк в бокал.

Темпест смотрела на отца.

— Шанс, мне не наливай.

— Не хочешь выпить в честь праздника, Темпест? — решил подтрунить над дочерью Норгрейв, которая стояла с непроницаемым лицом. — Примите мои соболезнования, молодой человек.

— Шанс мой супруг, папа. Это его дом. Будь любезен говорить о нем с уважением или покинь его дом, — заявила она. Ее изящные плечики дрожали от злости.

— Темпест, дорогая, я сам пригласил твоего отца, — сказал Матиас, давая ей знак, что не стоит дразнить старика, если они хотят заручиться поддержкой этого негодяя. — Нам с твоим отцом нужно кое-что обсудить. Если хочешь, ступай наверх, мы оба тебя поймем. — Он протянул маркизу бокал коньяка.

Норгрейв понюхал, прежде чем сделать глоток. Удовлетворенный тем, что ему предложили не какое-то дешевое пойло, он сделал добрый глоток. Потом кивнул.

— Фейрлэм прав, Темпест, — протянул он. — Дай мне время поговорить с твоим супругом, а потом мы уйдем.

— Никуда я с тобой не пойду, — ответила она, решительно подходя к Матиасу и беря его за руку. — Ты выбрал лорда Уаррилоу, а я выбрала Шанса. Теперь он мой муж.

— Я вижу, ты все еще злишься на меня за то, что я ударил тебя за непослушание. — Маркиз вздохнул. — Ноу меня были веские причины наказать тебя, доченька. Однако меня задевает этот синяк у тебя на щеке, поэтому прими мое самое искреннее раскаяние за то, что ударил тебя.

Темпест кивнула, похоже, удивленная угрызениями совести отца.

— Наверное, я выпью чаю в гостиной.

Матиас дождался, когда она выйдет из библиотеки, потом сам сел. Все эти годы врожденное любопытство заставляло его наблюдать за Норгрейвом издалека, но сам с ним никогда не общался. Они в молчании потягивали коньяк, изучая друг друга.

Наконец Норгрейв произнес:

— Твое приглашение было неожиданным. Его принесли в тот момент, когда мы с сыном раздумывали над тем, стоит ли вызывать тебя на дуэль.

— И что решили? — поинтересовался Матиас. Он сделал глоток коньяка, не особо тревожась из-за Маркрофта.

— Уверен, тебе отлично известно, что Маркрофт спит и видит, чтобы всадить пулю тебе в грудь, — равнодушно ответил он, своими светло-голубыми глазами разглядывая собеседника.

— Пусть попробует. Хотя мне бы не хотелось стрелять в родственника, — Матиас не стал добавлять, что для Маркрофта он готов сделать исключение.

— Вот как! Родственника! — Норгрейв смаковал слова. — А кому принадлежит твоя преданность, Фейрлэм? Отцу? Матери? Любимой жене?