Русы Великой Скифии - Юрий Петухов

Во II в. до н. э. ситуация переменилась в пользу Скифии. Из среды скифов-саков вышли парфяне, установившие контроль над Ираном, а из среды восточно-туркестанских скифов — кушаны, завоевавшие большую часть Средней Азии и Северной Индии.

В сферу влияния Кушанской империи вошел и Хорезм.

После распада этого государства (в III в. н. э.) Хорезм стал самостоятельным центром и начал чеканить свою монету; к этому времени относятся его наиболее яркие памятники. Вот как выглядит резиденция царей Хорезма, замок Топрак-Кала: «Грандиозный замок-дворец подавляет своим суровым величием. Карликами перед ним кажутся огромные большесемейные жилые дома города. Центральный массив замка поднимается на 16 метров над уровнем моря, а три башни, каждая 40 х 40 метров площадью, вздымают свои плоские вершины на 25 метров». Общая площадь комплекса достигает 11 тыс. кв. м. В замке обнаружены алебастровые статуи, монументальная скульптура, настенная живопись высокого качества — в общем, все то, что было характерно для развитых цивилизаций юга.

Стиль топрак-калинской живописи замечателен: есть нечто общее с кушано-гандхарскими образами (впитавшими традиции Северной Индии), но есть и нечто… египетское, и… северочерноморское, напоминающее сарматские росписи керченских катакомб. Подобная яркая живопись обнаружена и в других среднеазиатских центрах, например, в храмах древнего Пянджикента (Согдиана).

Утверждали (да и сейчас еще утверждают), что искусство Средней Азии — завозное, из Ирана, Индии и даже Греции. Якобы великолепные образцы живописи, в частности Средневековая «персидская» книжная миниатюра, развились на основе южных традиций и были «северными варварами» заимствованы. Но раскопки древних городов Средней Азии говорят о другом. «Теперь нельзя уже так беззастенчиво уверять, что в Средней Азии нет своей самобытной культуры: факты не только опровергают это, но в некоторых случаях переворачивают вопрос и ПРИОРИТЕТ в пользу среднеазиатских народов. Памятниками живописи античной и дофеодальной эпохи оказался богат не Иран, а Средняя Азия. Естественно, что и при решении вопроса о происхождении персидской миниатюры ВСЕ АРГУМЕНТЫ СКЛАДЫВАЮТСЯ В ПОЛЬЗУ СРЕДНЕЙ АЗИИ КАК ЕЕ РОДИНЫ. В свете этих фактов нельзя не пересмотреть и самого термина персидская миниатюра…» Удивительного в этом нет: культурный уровень Средней Азии, связанной с Великой Скифией, всегда был выше, чем граничащих с нею южных стран…

…Кратковременный расцвет независимого Хорезма скоро сменился упадком. «Солнечный город» держался, пока был связан с Великой Скифией тысячью незримых связей. Но в III–IV вв. н. э. эти связи порвались… Как сообщил Ал-Бируни, в 305 г. н. э. столица была перенесена Афригом, основателем новой династии, из древнего Хорезма в город Кят. С IV в. дворец Топрак-Кала запустел, но город жил до VI столетия. С этого времени «тысяча городов» Средней Азии пришла в упадок; их сменили укрепленные замки. Замки строили не только аристократы, но и крестьяне. Буквально каждая семья превратила свой дом в крепость. Времена были тяжелые: со всех сторон на Великую Скифию обрушились полчища варваров.

Выразительные крестьянские «замки» в Средней Азии раннего Средневековья в достаточной степени характеризуют ее социальный строй: «Перед нами, несомненно, еще не крепостное крестьянство, а такой общественный слой земледельцев, которому аристократия не противостояла еще как класс-антагонист». Это был государственно-общинный строй, объединявший свободных общинников и военно-культурную элиту в целостную систему.

К сожалению, внутреннее единство Великой Скифии в это время было нарушено, и она не смогла защитить свой южный рубеж — наиболее опасный, имеющий мало естественных границ, — «мягкое подбрюшье». С юга напирали варвары — «воины ислама»…

«На протяжении 30-х годов VII века мекканско-мединская военно-политическая община подчиняет себе всю Аравию и начинает набеги на территорию азиатских владений Византии и на Иран… В 651 году арабы впервые появились на границах Средней Азии под стенами Мерва, Герата, Балха, ограничиваясь на первых порах заключением договоров и наложением значительных контрибуций. Мерв и Балх становятся оперативными базами для дальнейших грабительских набегов в глубь Средней Азии» (Толстов, с. 192). Война продолжалась полтораста лет, пока предательство не привело к захвату страны войсками Кутейбы-Ибн-Муслима(712 г.).

Однако и при арабах, несмотря на погром, учиненный Кутейбой, культура Средней Азии сохраняла во многом прежний высокий уровень. Средневековый Хорезм оставался крупным земледельческим и торговым центром, связывавшим Европу, Южную и Центральную Азию. В XII веке Хорезм ненадолго обрел независимость; население сразу возросло. Вот что писал о Хорезме 1219 г. известный путешественник Якут: «Не думаю, чтобы в мире были где-нибудь обширные земли шире хорезмийских и более заселенные, при том, что жители приучены к трудной жизни и довольству немногим. Большинство селений Хорезма — города, имеющие рынки, жизненные припасы и лавки. Как редкость, бывают селения, в которых нет рынка. Все это при общей безопасности и полной безмятежности…» Эта «безмятежность» продлилась недолго: уже в 1220-е гг. земледельческие оазисы Средней Азии подверглись тотальному погрому… (Здесь автор ссылается на пресловутых «татаро-монголов». Это закономерная ошибка и основной жупел западной пропаганды о «неисторичности русских». Никаких «татаро-монголов» не было. Татары-булгары мирно жили в Поволжье. Монголы мирно пасли своих лошадок в Монголии и никуда из нее никогда не выходили. Экспансия XIII века была делом русов-язычников могучего и обширного скифо-сибирского мира, того самого, о котором и пишет автор данной книги. И мы не должны замалчивать этот факт. — Примеч. Ю. Д. Петухова) … Прежний уровень экономики был восстановлен и превзойден только в XX веке, когда Россия вернулась в среднеазиатский регион.

Но при арабах культура Средней Азии все еще светила отраженным светом древней культуры Великой Скифии и делилась этим светом с окружающим миром. Достаточно вспомнить таких уроженцев Хорезма, как выдающийся математик конца VIII — нач. IX в., создатель алгебры аль-Хорезми (само имя которого трансформировалось в слово «алгоритм»…), астроном, историк и географ аль-Бируни (XI в.), Ибн-Сина (Авиценна)… Неудивительно, что когда «Хорезм входит в систему арабского халифата, его ученые сразу занимают выдающееся, пожалуй, САМОЕ ВЫДАЮЩЕЕСЯ МЕСТО СРЕДИ СОЗДАТЕЛЕЙ ТАК НАЗЫВАЕМОЙ АРАБСКОЙ НАУКИ. Да полно, в самом ли деле «арабской»? Арабские — или индийские — те цифры, которыми мы пользуемся? «История античной и афригидской культуры Хорезма, давшая такие убедительные доказательства в найденных нами памятниках культуры, позволяет утверждать, что аль-Хорезми силен не только личным гением, но и тем, что он опирался на многовековую традицию хорезмийской математики, выросшей на почве практических потребностей ирригации, путешествий, строительств и торговли. С ЭТОЙ-ТО ЗРЕЛОЙ ХОРЕЗМИЙСКОЙ МАТЕМАТИЧЕСКОЙ НАУКОЙ ПОЗНАКОМИЛ АЛЬ-ХОРЕЗМИ ПОЛУВАРВАРОВ-АРАБОВ, А ЗАТЕМ, В ЛАТИНСКИХ ПЕРЕВОДАХ, И ЕВРОПЕЙСКИЙ УЧЕНЫЙ МИР» (Толстов, с. 197).