Дар Дерзкий - Тимур Свиридов

Вздох пронесся по рядам воинов и эгиббардов, но прежде чем его оппонент поднял руку, он добавил:

– Однако если махо не сможет причинить мне вред, вы все признаете меня Древним!

Дар демонстративно повернулся спиной к б'рванцу.

– Древний! – Куаргир встал рядом – хладнокровный, с презрительным прищуром изогнутых глаз-полумесяцев. Вспомнилось, как великолепно он держался меж саудраковых головорезов в Изир-Доре, где, казалось, его жизнь должна была оборваться. Ближе ступил и Док-Атор, совершенно ничего не понимающий по-б'рвански, однако по интонациям беседы уловивший главное. Его взгляд стал острым, как лезвие шиташа.

Невольная дрожь прошла по телу, но Дар постарался скрыть ее. Конечно, он рисковал. Если ошибся… если махо в состоянии включить боевой луч – от них сейчас останутся три куска паленого мяса…

Изменившиеся лица элитаров показали, что критический момент наступил. Рука Док-Атора бессознательно искала рукоять шиташа, а улыбка Куаргира стала ледяной. Прошло несколько долгих секунд полнейшей тишины. Дар хмуро выстоял эти нескончаемые мгновения, чувствуя, как холодеют пластинки кости на его коже…

Но смертный луч так и не вспыхнул!

Испытания не было… Махо б’Рвана действительно брал на испуг, а сам ничего не мог поделать своей голубой лазерной указкой. Похоже, он решил даже не позориться в попытках повредить чужакам своим фонариком…

Переведя дыхание, Дар повернулся. Проигрыш махо был сокрушительным. Глаза всех в этом большом зале были прикованы к нему. Для каждого здесь Дар теперь стал Древним – тем, кто не испугался чудовищного, немыслимого и ужасного «живого огня»!

Вздох облегчения сорвался с губ кх'отра и а'зарда.

– Кто вы такие, – оглядел всех, поднимая голос, Дар. – чтобы допрашивать Древнего!? Как смеете не верить?

Б'рванские отаруги неуверенно мялись возле стен. Их шиташи смотрели в землю, как и их глаза. Еще бы, кто не испугался «живого огня», не испугается и простого железа. Потрясенно замерли подавленные эгиббарды. Все – но не махо. Этот тангр только четче выпрямил свою спину, сразу неуловимо напомнив Ю-махо.

Их взгляды скрестились, и Дар ощутил растущее энергетическое давление непримиримого б'рванца. Все огромные наслоения полутравы-полумха, протянувшиеся во все стороны, углубившиеся во все земли, вся масса Атсинбирг этого Царакклана – будто слилась со своим избранным тангром, и затем взглянула на Дара через блестнувшие зеленым светом глаза б'рванского махо.

Был будто физический толчок.

Дара шатнуло. Но тело отреагировало само. Зрение моментально перестроилось – он уже смотрел, будто через зеленоватое стекло. На какое-то мгновение почувствовал себя только оболочкой, половинкой, которая мгновенно превратилась в целое, соединившись со второй частью, зорко вынырнувшей из невидимой, неприступной глубины. «Мы…» – гулким шепотом прогрохотало в ушах. Было полное впечатление, словно он до того был пустым, и вот плоть вошла в его формы, наполняя силой и содержанием. Он захотел освободиться от давящего влияния махо – и быстрая тень выскользнула из глаз, подобная незаметной зеленой молнии, втекая в противостоящую фигуру. Махо покачнулся, но не отстранил своего взора. Противодействие б'рванца было неожиданным и ослепительным. Защиту Дара он воспринял как оскорбление своей цнбр в глубине ее Царакклана. Его атака обрела бешеную интенсивность.

Дар почувствовал, как кровь бросилась в лицо. Он посмел противостоять тангру травы б'Рвана в глубине его собственного Царакклана! Это было чистое безумие… Вздрогнув, он вдруг увидел «зрением травы» эти огромные зеленосветные массы перевитых корней в толщах земли вокруг, нависшие своей мощью над ним, познал ее напряжение, ее бесконечное удивление. Цнбр б'Рвана пока наблюдала за происходящим, не переходя в атаку. Она, конечно, не могла видеть мелкие уловки и движения ходячих существ так, как видит тангр. Но жадно впитывала детали событий эмоциями и восприятием каждого из присутствующих, даже тех, чья трава под латниром была чужда ей.

Сейчас можно было ожидать всего, что угодно. Ни разу Дар не был в ситуации, когда ему противостоял целый Царакклан и сильно сомневался что будет способен этому сопротивляться. Дар знал без тени сомнения всеми чувствами своей травы – Царакклан мог раздавить его, как букашку. Он замер – но ничего не происходило. Молчание, наполненное невидимой борьбой двух тангров-махо, затягивалось.

Дар видел изумрудные, малахитовые, фисташковые дымчатости, порой отблескивающие то в ярко-салатовый, то в бирюзовый оттенки, то в цвета темной еловой хвои или просвечивающих на солнце ранних листьев… От этой лучащейся громады протянулись изогнутые свивы шевелящихся энергий – один к махо, второй к нему – они так и лучились зеленью всех мыслимых оттенков… Но ничего не происходило! Царакклан замер в тягучем недоумении, пытаясь оценить появление Дара, оценить корень, что жил в его крови. Для б'рванской травы это было почти шоковое состояние – чужак, который не враг. Может быть Царакклан все же чувствовал старые родственные связи с травой Древних? А может хотел бы пожрать его и удобрить им свою почву. Дар знал ее желание понять – и отступился в борьбе с махо. Он снял свои покровы и защиты, открываясь для б'рванской цнбр и давай ей просветить себя до самых потаенных уголков. Махо воспринял это как знак своей победы, и Дара замутило от его жесткого волевого воздействия. Было непросто выстоять, не упасть, продолжая этот немигающий обмен взглядами. «Мы…» – снова прошелестело в ушах и настоящая цнбр Древних в нем простерла вперед свою силу, сплетая ее с силой травы б'Рвана. Эти яркости чуть отстранились друг от друга и тут же слились так, что Дар уже не мог больше различить, где чей свет… И в этот момент ситуация переменилась. Светимость цнбр б'Рвана поднялась до высокой яркости, разом вспыхнула и тут же пригасла. Дар заметил эту перемену сначала «глазами травы», и тут же – своими чувствами махо. Трава сменила свое склонение… Атсинбирг Балианнара не была больше чуждой или враждебной! Ему передалось ее светящееся недоумение, лучившееся импульсами интереса и опаски одновременно. Корень Балианнара отстранился в этом поединке, не принял ничью сторону…

Теперь можно было вернуться к противостоянию с б'рванцем. Казалось, прошла вечность – но они все еще стояли, замерев, друг напротив друга, два хозяина своей травы, два избранных и самоуверенных махо. Накал был такой, что еще немного – и оба начнут искриться!

Дар вернул свое противодействие, но перестал атаковать. Б'рванец не чувствовал, или не хотел понимать состояние своей травы, более не враждебной Дару. Это было удивительно, то же самое положение, что случилось и в Хуурадане. Махо травы был более осторожен и консервативен, чем то, частью чего являлся – чем его собственная цнбр! Возможно, он еще не понял ее изменение, или движение собственных эмоций и восприятий затмевало его разум. Б'рванский махо продолжал быть враждебным, и эта враждебность действовала!

Дар продолжал ощущать живой монолит цнбр за стенами – трава пятнистых тангров опасалась, она любопытствовала, сторонилась – но она больше не боялась. Однако эта перемена осталась незамеченной для присутствующих, что эгиббардов, что махо, все также напряженно разглядывавших этих чужаков. Они еще не поняли, что их борьба против Дара уже бессмысленна. Но скоро трава даст им понять, что если они и не союзники пока – то очень близки к тому.