Вечность сумерек, вечность скитаний - Сергей Станиславович Юрьев

– Ты… Положи. Закрой. Что там? – Раим попятился и чуть не упал, споткнувшись о приступок двери, в которую только что вошёл.

– Интересно? – Хенрик не удержался от издевательской ухмылки. – Может быть, я тебе и скажу. – Одновременно смотреть на мага и на сияние, сочащееся из Ларца, было несколько затруднительно, и он с сожалением захлопнул крышку.

– Ну, говори. Говори, зачем и как ты это сделал. – Чувствовалось, что маг слегка осмелел – любопытство потихоньку начинает брать верх над страхом.

– Не так быстро, учитель мой, не так быстро… – Хенрик вновь ощутил удовлетворение оттого, что без особых усилий смог сделать то, над чем Раим безуспешно бился годами. – Ты ведь не слишком охотно делишься со мной своими тайнами. Почему я должен даром открывать тебе свои? Разве дядя не требовал, чтобы ты не смел от меня ничего скрывать… А если я ему пожалуюсь? Просто скажу, как ты темнишь, и тебе не поздоровится, учитель.

– Не смей пугать меня, щенок! – огрызнулся маг, но тут же смягчил тон. – Ну, и чего же ты хочешь?

– Ключ от подвала, – не задумываясь ответил Хенрик. – Самое важное ты наверняка хранишь там, но тот замок слишком хорош, я не могу его открыть.

– Ладно, – выдержав паузу, согласился маг и потянулся к поясу, где висела связка ключей. – На, возьми. – Он положил ключ на полку. – Только не забудь потом вернуть. И, ради богов, не трогай там ничего, а то без рук останешься. А теперь говори – я слушаю.

– Смотри, – милостиво начал отвечать Хенрик, положив на стол Плеть и поставив рядом Ларец. – Видишь знаки? – Он ткнул пальцем в Плеть.

– Ну и что?

– А теперь слушай. – Хенрик ткнул пальцем в первый знак, и начал произносить заклинание, приводящее плеть в действие.

На рыхлом лице мага на мгновение проступила гримаса отчаянья – видимо он понял, что ответ много лет был рядом, и он так и не смог дойти до простейшей мысли…

– А ну-ка, Ларец открой, – потребовал Раим, поднимая со стола только что ожившую Плеть. – Открывай, смотреть будем…

Хенрик понял свою ошибку – упиваясь своей ничтожной победой, он выпустил Плеть, и теперь маг стал хозяином положения. Тот, у кого Плеть в руке легко заставит другого себя слушаться… Но ведь есть ещё Ларец, и он вполне может оказаться оружием, по сравнению с которым Плеть – детская забава. Что ж… Учитель приказывает открыть Ларец. Учителю надо повиноваться. Остаётся только склониться над Ларцом и неторопливо прочесть первую строку знаков, вытравленных в бронзовой крышке.

С каждым произнесённым звуком на мгновение вспыхивал очередной знак, а когда вся первая строка наполнилась тусклым зеленоватым свечением, на которое почему-то было больно смотреть. Потом раздался мелодичный щелчок, и крышка откинулась, открывая вожделенные внутренности Ларца. Раим тут же оттолкнул ученика в сторону и заглянул в изумрудную бездну, полную мерцающих огней.

Маг от нетерпения начал скрести Плетью о столешницу, он даже не придал значения тому, что Хенрик обошёл стол, так, чтобы лучше видеть крышку, и продолжил чтение – да, там оставалась ещё одна строка, короткое изящное сплетение узелков, растревоженный змеиный клубок, заклинание, которое должно открыть суть того, что скрывается там, внутри этого чудесного ящичка, этой древней реликвии альвов.

Не успел он закончить чтение, как изумрудное сияние выбралось наружу и тугим коконом охватило мага с головы до пят, а потом вновь бесшумно втянулось в Ларец вместе со своей добычей.

Теперь оставалось только смотреть на то, как неведомое бестелесное чудовище проглатывает тень человека, от которого он ещё недавно зависел во всём, шарлатана, возомнившего себя чародеем, грязного урода, который смел называть себя учителем, выходца из черни, который только стараниями известного прощелыги дяди Иеронима угодил в Реестр Благородных Домов Империи…

Грохот захлопнувшейся крышки вывел его из оцепенения, и в тот же миг в комнате стало темно – сияние исчезло, и все свечи погасли от резкого порыва сквозняка.

– Надеюсь, ты ни о чём не жалеешь… – Ойя по-прежнему сидела, развалившись на его троне, и всем своим видом показывала, что не собирается уступать место хозяину.

Нет, он не испытывал жалости к родителям, принявшим мучительную смерть – отца он презирал теперь за то, что тот валялся в ногах у толстяка-наместника, а мать – за то, что не нашла в себе сил преодолеть никому не нужную гордость; он не жалел о том, что предпочёл ремесло мага службе, подобающей его происхождению; и уж, тем более, – ни о чём из того, что случилось после…

– Я жалею только о том, что связался с тобой! – Это было ложью, об этом он тоже не жалел, но зарвавшуюся альвийку надо было ставить на место. – Убирайся вон, пока я тебя не позову!

– Слушаю и повинуюсь. – Ойя легко поднялась, поклонилась, прижав ладони к груди, и двинулась к выходу, как и полагалось вышколенной рабыне.

– Стой. – Он не мог отпустить её просто так – слишком уж легко согласилась уйти, без пререканий и скандала, как будто сама только и мечтала о том, чтобы уединиться. Смотреть на неё всё-таки приятно, а надолго выпускать из виду – опасно. Кто знает, что у неё ещё на уме…

Если не знаешь, кто попался в твои силки, не трогай руками добычу. У тебя всего две руки, да и ног не так уж много…

«Наставление егерям», авторство приписывается самому Лоису Ретмму.

Йурга исчезла, промелькнув меж стволами вековых ив, и кроны деревьев тут же начали медленно распадаться, превращаясь во всё тот же ставший привычным серый рыхлый туман. Лишь два зелёных огонька мелькнули в густеющей мгле и тут же погасли. Всё… Йурга, наверное, больше не позволит себя увидеть. К чему пятнистой кошке богов идти на зов альва, которого оставила удача… Да и была ли она? И есть ли он вообще – призрачный мир? Может быть, учитель Тоббо лишь рассказывал сказки, а тот мальчишка, которым был Телли много лет назад, просто не смог не поверить в то, во что ему так хотелось верить: что где-то есть большой мир, населённый альвами, что за гранью земного бытия есть силы, которые придут на помощь, что есть надежда… Не всякий бред – видение… Не всякое видение – отсвет призрачного мира… Наверное, и Тоббо больше не появится на склоне зелёного холма, сотканного из облаков. Зато начало пути, который пролегает мимо тёмного лика Гинны, никогда ещё не было так близко… Остаётся лишь дожидаться, когда придут стражники, выволокут пленника из каменного мешка, протащат вдоль толпы, чтобы та потешилась, глядя, как из тела упыря, чудовища, вытекает голубая кровь. Потом его привяжут к столбу и будут швырять камни и гнильё – до тех пор, пока альв по имени Трелли не отправится на поиски своих предков, если, конечно, бездонные глаза тёмного лика Гинны будут закрыты в тот миг, когда он посмеет приблизиться…

– Госпожа моя, лучше бы вам туда не ходить… Ну, упырь – как упырь. Сейчас колышек осиновый ему в грудь заколотим, как положено, и меньше нечисти будет. – Густой хрипловатый голос раздавался из-за каменной стены, и лишь тонкому слуху альва под силу было разобрать слова. – Хватит с нас мертвецов ходячих, каменных призраков и прочей дряни. Кто знает, чего ещё в Литте развелось, пока там этот гадёныш правит…